В Германии историко-критическому пониманию ветхозаветной истории противопоставляли «историю спасения». Концепция была разработана И.К.К. фон Гофманом на основе богословского подхода, и исторические события трактовались им как реализация Откровения. Голландский ученый Кюнен считал, что задача критической историографии заключается в том, чтобы на основании анализа источников выяснить события «действительной истории», лишь в искаженном и неполном виде отразившиеся в библейском тексте. История Израиля не может точно следовать библейской хронологии; ее изложение должно начинаться с VIII в. до н.э. Опыт историко-критического исследования Ветхого Завета в XIX в. обобщил Велльгаузен в «Истории Израиля» (1878 г.), представив ее как развитие теократии и Закона от простого к сложному: от примитивной религии земледельцев к интеллектуальному культу городских священников. Велльгаузен выделил три фазы, соответствующие источникам Пятикнижия в его законодательной части: домонархическому и раннемонархическому периоду – законодательство Яхвиста-Элохиста; эпохе царя Иосии – установления Второзакония; послепленному периоду – священническое законодательство. Каждому из этих периодов соответствуют три ветхозаветных исторических комплекса: Шестикнижие (Бытие–Навин), Судей-2, Паралипоменон, Паралипоменон–Ездра–Неемия. Данные археологии становятся важным источником истории Израиля только в начале XX в. Результаты археологии Древнего Востока оказались чрезвычайно важны для библеистики и принципиально изменили представления о культурном, религиозном и политическом развитии в этом регионе. Они показали, что Древний Израиль развивался на периферии двух крупнейших цивилизаций, которые были старше его на 2 тыс. лет. Образ примитивного, близкого к природе и незнакомого с городской культурой древнейшего Израиля был разрушен. Раскопки в Египте обогатили библейскую историю документами XV–XIV вв. до н.э. из архива в Эль-Амарне, содержащими важные сведения о жизни ханаанских городов. В 1906 г. открыты арамейские папирусы V в. до н.э. из еврейской военной колонии в Элефантине. Знакомство европейской науки с клинописными документами Месопотамии, открытыми П.Э. Ботта в Хорсабаде, О.Г. Лейардом в Нимруде, Г.К. Роулинсоном в Ниневии, вызвало к жизни особую научную концепцию панвавилонизма, основанную на утверждении, что Месопотамия была колыбелью человеческой цивилизации. Эта концепция стала влиятельной в среде востоковедов и библеистов в начале XX в. Она была обусловлена тем, что знания о древневосточных культурах были довольно скудными в конце XIX – начале XX в., тогда как открытые клинописные тексты (Энума Элиш, эпос о Гильгамеше, Законы Хаммурапи и др.) производили впечатление как своей самобытностью, так и обилием параллелей с Библией. Панвавилонистами были ассириологи Г. Винклер, П.К. Йензен, А. Иеремиас и др. Панвавилонистские тенденции характерны и для работ Ф. Делича (1850–1922 гг.), который в книге «Babel und Bibel» (1902–1905 гг., русский перевод: «Вавилон и Библия». 1910 г.) утверждал, что вавилонские тексты необходимы не только для толкования Библии, но и для христианского благочестия. Вавилон и Библия казались неразделимыми, являя собой основу нового религиозного мировоззрения. Археологические открытия в Палестине, Египте и Месопотамии не только пополнили источниковедческую базу по истории Израиля, но и принципиально изменили ее методологию: история как наука избавлялась от романтических и идеалистических концепций, приобретая все больше позитивизма. Первым автором, построившим значительную часть своего труда на данных археологии, был Р. Киттель (1922 г.), который использовал их для раздела «Культура и религия раннего Ханаана». Раскопки древних городищ Палестины и письма из Эль-Амарны открыли доселе неизвестный мир ханаанской городской культуры II тыс. до н.э.