Эта композиция, напоминавшая икону Симона Ушакова «Древо государства Московского» с Иоанном Калитой и митрополитом Петром, поливающими лозу, указывала на Владимира Святославича и Ольгу как просветителей Руси, насадивших древо Богоизбранной династии, к которой возводили свой род Романовы. Идея преемственности Романовых от рода Рюриковичей в более простой и отчётливой форме отражена в миниатюре Синодика царевны Татьяны Михайловны (1680 гг.): на побегах растения, обозначающего родословное древо, изображён сам Владимир Святославич, великие князья – потомки Всеволода Ярославича и Владимира Мономаха, а также три первых царя из династии Романовых. Эту тему продолжала фреска «Род царствия благословится» на своде северного крыльца церкви пророка Илии в Ярославле (конец XVII в. или 1716 г.), представляющая аллегорическую композицию, восходившую к выходной гравюре князя «Меч духовный» архиепископа Лазаря (Барановича). Несколько иначе идея преемственности царской власти отразилась в серии портретов русских государей для Титулярника 1672 г., где миниатюра с образом Владимира Святославича (традиционный тип с открытой городчатой короной) входила в цикл изображений князей и царей от Рюрика до Алексея Михайловича. В последней трети XVII в. продолжали включать образ Владимира Святославича в декор частных покоев царских палат, где образовывались небольшие «портретные галереи» с изображениями святых правителей: императора Константина и Владимира Святославича в моленной царевны Софьи Алексеевны (1682–1689 гг.); императора Константина, императрицы Елены, пророков Давида и Соломона, Владимира Святославича, княгини Ольги, князей Бориса и Глеба, царевича Димитрия и других персонажей – в комнатах царевны Марии Алексеевны. Такие изображения воспринимались не только как иконы, но и как портреты-«персоны» исторических лиц, подобные «персоне князя Владимира Киевского на полотне» в доме князя Василия Васильевича Голицына. В искусстве второй половины XVII в. образ Владимира Святославича часто существовал независимо от изображений Бориса и Глеба, но оставалось актуальным его сопоставление с императором Константином. Например, резные, покрытые росписью фигуры императора Константина и Владимира Святославича конца XVII в. из церкви святителя Власия в Ярославле, которые восходят, как полагают исследователи, к гравюре с изображением Владимира Святославича у корня родословного древа в книге архиепископа Лазаря. Владимир Святославич и император Константин изображены лежащими под древом, рядом с каждым – храм, в котором совершается таинство крещения, а также крещение народа в водоёме. Таким образом в наглядной форме утверждалось тождество подвигов обоих государей – крестителей народов и взрастителей Богонасаждённой лозы. Изображения императора Константина и Владимира Святославича находятся в местном ряду иконостаса церкви Преображения Господня в Новодевичьем монастыре (1687–1688 гг.). На той же иконе представлены Иоанн Предтеча и апостол Пётр, на парной ей – императрица Елена, княгиня Ольга, мученица София и великомученица Параскева, что позволяет исследователям соотнести равноапостольных государей с правящим триумвиратом Иоанна V, Петра I и царевны Софьи. Другим примером выражения государственного аспекта почитания Владимира Святославича во второй половине XVII в. может служить знамя, в 1817 г. вывезенное из Польши и хранившееся в Андреевской церкви с. Грузина под Великим Новгородом. На обеих его сторонах находилось изображение конного Владимира Святославича с булавой, в сопровождении воинов направляющегося к вратам, над которыми виден Голгофский крест. Эта композиция, вероятно, созданная по образцу знамён с изображением явления Креста императору Константину, продолжает традицию уподобления Владимира Святославича этому императору и восходит к их изображениям на иконе «Благословенно воинство Небесного Царя». Особую иконографическую традицию представляют произведения, в которых Владимир Святославич изображён вместе с мучениками Кириком и Иулиттой (пелена «Архангел Михаил Кирик и Иулитта с Владимиром и Алексием, человеком Божиим, на полях», XVII в.; икона «Владимир, Кирик и Иулитта» из Кижского погоста, начало XVIII в., Музей изобразительных искусств Республики Карелия, Петрозаводск). На иконе «Владимир, Моисей Угрин и Аркадий Новоторжский» письма Симона Ушакова и Георгия Зиновьева (1677 г.), подбор изображённых на ней святых, живших в домонгольскую эпоху, связан с историей новоторжского Борисоглебского монастыря, откуда происходит икона, и почитанием Бориса и Глеба: преподобный Моисей был братом Георгия Угрина, слуги Бориса, убитого вместе с князем на р. Альте, Аркадий – учеником преподобного Ефрема, основателя обители, по преданию жившего в XI в. Во второй половине XVII в. под воздействием украинской гравюры в русской иконописи появляются изображения Собора Киево-Печерских святых, где иногда присутствуют и Владимир Святославич с Борисом и Глебом. В искусстве Пскова с XVII в. образ Владимира Святославича встречается на иконах «Видение старца Дорофея», основанных на тексте «Повести о прихождении Стефана Батория на Псковскую землю» и посвящённых чудесному избавлению Пскова от осады польскими войсками в 1581 г.