Подобно Иустину Философу, Трифон основывается в аргументации на тексте Писания, причём принимает возможность его аллегорического толкования. Как и его оппонент, Трифон не знаком с древнееврейским языком. Некоторые исследователи утверждают, что у Трифона действительно был исторический прототип. В «Церковной истории» Евсевия Кесарийского собеседник Иустина Философа назван «известнейшим человеком того времени среди евреев», на основании чего ряд учёных – Э. Шюрер (1910 г.), Й. Квастен (1950 г.), Б. Альтанер (1960 г.) – предполагали, что прообразом для Трифона послужил рабби Тарфон (данная гипотеза признана современными исследователями несостоятельной). Прообразом Трифона вполне мог быть один из оппонентов Иустина Философа в диспутах с иудеями по вопросам толкования Священного Писания. Исследователи полагают, что при написании «Диалога...» Иустин Философ исходил из собирательного образа, сложившегося из отдельных впечатлений от общения с эллинизированными иудеями. Рассмотрение образа Трифона на фоне диалогов платоновского корпуса позволяет исследователям объяснить крайне доброжелательные и дружеские отношения Иустина Философа и Трифона в «Диалоге...», скорее, соответствующие модели поведения оппонентов в диалогах Платона, нежели отражающие реальную картину иудео-христианских взаимоотношений II в. Также в «Диалоге...» участвуют спутники Трифона, имён которых, за исключением упоминаемого лишь однажды Мнасея, автор не называет. Поскольку количество собеседников Иустина Философа, участвующих в «Диалоге...», определить невозможно, исследователи продолжают полемизировать относительно того, кем были спутники Трифона. Наиболее распространённой и убедительной считается интерпретация, согласно которой это прозелиты, т.е. язычники, стремящиеся принять иудаизм (такую точку зрения разделяли ряд исследователей). VI. Содержание. Сохранившийся текст исследователи условно делят на четыре части: введение, новый закон и новый Завет во Христе, доказательства мессианства Иисуса, христиане – новый Израиль. Во введении рассказывается о знакомстве будущих собеседников и о переходе Иустина Философа от платонизма к христианству как истинной философии, дарующей подлинное богопознание. Трифон выражает недоумение: какие средства спасения остаются для того, кто, по его мнению, «оставил Бога и возложил свою надежду на человека»? Он советует Иустину Философу принять обрезание и соблюдать ветхозаветный Закон, а также пытается показать, что Мессия ещё не пришёл, а христиане «безрассудно губят свою жизнь». В ответ Иустин Философ предлагает выслушать доказательства истинности христианства, изложению и обсуждению которых посвящён весь дальнейший диалог, продолжавшийся два дня. В первый день беседы обсуждаются вопросы дарования христианского Завета и доказательства мессианства Иисуса. Вначале Иустин Философ критикует внешнее соблюдение обрядов иудеями. Он отвечает на обвинения Трифона в том, что христиане, не соблюдая ни праздников, ни суббот, не имея обрезания и уповая на Человека распятого, надеются «получить благо от Бога». Ссылаясь на пророчества (Ис. 51:4–5; Иер. 21:31–32; и др.),