Иустин Философ говорит об установлении Богом нового Завета и о даровании нового закона для всех народов. На основании Священного Писания Иустин Философ доказывает преходящий характер ветхозаветных обрядовых установлений, потерявших значение с пришествием Мессии, с наступлением эпохи нового Завета. В частности, он рассматривает обряд обрезания. Одним из аргументов Иустина Философа является то, что все ветхозаветные праведники до Авраама не принимали обрезания. То, что «обрезание дано как знамение, а не как дело праведности» доказывается также тем, что оно не распространяется на женский пол. Иустин Философ призывает к обрезанию сердца, а не плоти. В отношении соблюдения субботы Иустин Философ также отмечает, что в нём «не было нужды» до Моисея. Относительно обряда жертвоприношений Иустин Философ подчёркивает, что Бог, не нуждающийся в них, установил его за грехи еврейского народа. «Даже и храм, называемый иерусалимским, Бог признал Своим домом или дворцом, не потому, чтобы имел в нём нужду, а для того, чтобы вы, по крайней мере, там почитая Его, не идолопоклонствовали». При этом Иустин Философ указывает на универсальный характер нового закона: «Закон, данный на Хориве, есть уже ветхий закон и только для вас, иудеев, а тот, о котором я говорю, – для всех людей вообще; новый закон, положенный над законом, отменяет древнейший, и Завет последующий подобным образом уничтожает прежний. Нам дарованы закон вечный и совершенный и Завет верный, это – Христос, после Которого нет более ни закона, ни постановления или заповеди». «Напротив, народы, уверовавшие во Христа и раскаявшиеся, в чём согрешили, получат наследство вместе с патриархами, пророками и праведниками, рождёнными от Иакова; хотя не субботствуют, не обрезываются и не соблюдают праздников, однако, несомненно, получат святое наследство Божье». Рассмотрение Иустином Философом видения пророка Даниила (Дан. 7) и описание Сына Человеческого приводят к обсуждению мессианской темы. Соглашаясь, что Мессия придёт со славой, Трифон недоумевает: как христиане могут считать Мессией того, кто «был бесславен и обесчещен, так что подвергся самому крайнему проклятию, которое полагается в законе Божьем, – был распят на кресте». Иустин Философ приводит мессианские пророчества, некоторые из них не считаются таковыми его иудеем-оппонентом. На вопрос Трифона Иустин Философ отвечает пророчествами из Священного Писания о том, что Христос придёт дважды: бесславно, чтобы пострадать за людей, и во всей славе Своей. Главной темой следующей части беседы являются доказательства того, что Иисус Христос есть Сын Божий. Трифон просит показать, что Дух пророчественный признаёт Бога, отличного от Творца всего, Которым является Иисус Христос. Иустин Философ приводит свидетельства о явлениях Иисуса Христа в Ветхом Завете. Особенное недоумение иудейских оппонентов вызывают слова Иустина Философа о рождестве от Девы, связанные с иным толкованием ими пророчества Исаии (Ис. 7:14). Иустин Философ останавливается на вопросе искажения «иудейскими учителями» отдельных мессианских пророчеств Ветхого Завета. Беседа второго дня включает продолжение дискуссии на тему мессианства Иисуса и доказательства того, что христиане – новый Израиль.