Русская церковь в XIV–XV вв. настолько глубоко ушла в светские дела, что продолжала следовать христианству лишь в самом примитивном магико-обрядовом смысле. Но даже здесь ей было нелегко удержаться от соблазна пойти путем наименьшего сопротивления. Так, например, чтобы сделать службу более короткой, русские церкви и монастыри ввели обычай «многогласия», при котором несколько священников или монахов одновременно пели и читали разные части литургии, создавая этим настоящий бедлам. Разумеется, ни о каком религиозном воспитании при этом речи быть не могло. Отношение к духовенству отразилось в русском фольклоре. Поговорка «Поп – толоконный лоб» – это символ тупости и жадности. Все это вызвало неизбежную реакцию, которая имела поверхностное сходство с западной Реформацией, но была явлением своеобразным и привела к совершенно иным последствиям. Русские границы никогда не были запечатаны настолько герметично, насколько хотелось правительству, и в позднее Средневековье иноземным реформаторским движениям удалось проникнуть в Московию. Новгородская ересь стригольников в середине XIV в. и борьба «иосифлян» с «нестяжателями» заставили русскую церковь в первой половине XVI в. добровольно поставить себя под опеку светской власти, а раскол оказал необратимое влияние на ее политическое положение. Старообрядцы хотели не столько отстоять старинные обычаи, сколько сформулировать новые ответы на религиозные вопросы. Логическим порождением старообрядчества, особенного его более радикального беспоповского крыла, было сектантство. В число наиболее известных сект входят хлысты, скопцы, духоборцы, молокане, штундисты. Однако основным следствием раскола было то, что он увел за собой наиболее крепких в вере приверженцев православной церкви и еще больше, чем когда-либо, отдал ее на милость государства. П.И. Мельников (Печерский) писал: «После Никона в России больше не было церкви, там была религия государства. Отсюда оставался лишь один шаг до государственной религии. Государственная религия была введена властью, которая в 1917 г. лишь заменила власть императоров». Поэтому борьба большевиков с самодержавием неизбежно приводила и к борьбе с церковью. А оружием в борьбе с церковью выступал атеизм. Истоки большинства атеистических учений в России берут свое начало в европейской философии XVIII–XIX вв. Сначала французские просветители и энциклопедисты, затем П. Прудон (1809–1865 гг.), Л. Фейербах (1804–1872 гг.) и К. Маркс (1818–1883 гг.), последовательно сменяя друг друга, становятся властителями дум оппозиционно настроенной интеллигенции в России, а через нее они приобретают известность в самых различных слоях общества. Для нескольких поколений русских революционеров до появления марксизма особое значение в социальных науках имели воззрения Р. Оуэна (1771–1858 гг.), Ш. Фурье (1772–1837 гг.) и П. Прудона в философии – антропологическое учение Л. Фейербаха вульгарный материализм и позитивизм. Основные идеи Л. Фейербаха (понимание человека из природы и объяснение религии из чувства зависимости человека от мира) в русской обличительной философской и публицистической литературе воспроизводились в разных вариациях и, как правило, были связаны с завуалированной критикой религии, христианской этики и христианских представлений о человеке и его отношении к Богу.