В работах «Тотем и табу», «Будущее одной иллюзии», «Неудовлетворенность культурой» и т.д. он очень произвольно рассматривал миф и религию в качестве особого зашифрованного языка символов, маскирующего истинную проблему –  стремление человека к удовольствиям и связанный с их удовлетворением страх. Фрейд объясняет религиозные и мифологические символы «Эдиповым комплексом» и другими психическими образованиями, в основе которых, согласно его теории, лежат биологические «влечения», якобы определяющие жизнь человека, развитие общества и культуры. В сочинении «Массовая психология и анализ человеческого «Я»» он утверждал, что христианство культивирует «обманное представление (иллюзию)» – Иисуса Христа, а в своей поздней концепции толкует религию как форму «коллективного невроза». Эту идею З. Фрейда усиленно развивали и пытались обосновать его последователи – Теодор Райк (1888–1969 гг.) и Эрих Фромм (1900–1980 гг.) – на материалах истории раннего христианства и христианской догматики. В своей трактовке христианства они опираются на концепцию «мифа о Христе», одним из авторов которой был представитель мифологической школы А. Древс (1865–1935? гг.), и на его же теорию решающей роли гностицизма в формировании христианского вероучения. Несмотря на существенные отличия в подходах к «исследованию» христологического догмата (Т. Райк – психоаналитик, а Э. Фромм соединяет психоанализ с марксизмом), оба они придерживаются атеистических убеждений и обнаруживают поверхностное знакомство с христианской догматикой, рассматривают христианство в качестве мифа, сложившегося на основе религиозной фантазии и «Эдипова комплекса», искусственно противопоставляют Богу Отцу «мятежного Сына» и исходят из надуманной концепции «усыновления». Определяя современность как существование человека «в условиях отсутствия Бога» (Х. Аренд), философия в XX в. объясняет формирование данной культурной установки тем недоверием, порожденным культивацией технологизма, которое человек испытывает ко всему, что не сделано его руками, поскольку не способен принять бытие как «свободный дар ниоткуда», стремясь артикулировать его как продукт собственной деятельности (классический западный активизм – от фигуры Демиурга в античной философии до идеи «второй природы» в марксизме). По формулировке Х. Аренд (1906–1976 гг.), «чем больше развита цивилизация, тем более совершенный мир она создает; чем больше дома чувствуют себя люди в этой искусственной среде, тем больше их будет возмущать все постороннее, ими не произведенное, что просто и таинственно ниспослано им». Современные философы считают, что атеизм основан на фундаментальной негативности. С одной стороны, «живя под знаком завершившейся истории, уже на берегу текущей мимо реки», человек, «уподобившись Богу» в своем удовлетворении универсумом и всеведением, «не останавливается на Боге», побуждаемый своей имманентной «страстью негативности» (Морис Бланшо; 1907–2003 гг.). С другой стороны, по оценке Жоржа Батая (1897–1962 гг.), фундирующая западно-европейскую культуру философия Гегеля в своей современной артикуляции (в частности – в раскрываемых аналитикой А. Кожева (1902–1968 гг.) аспектах) «обнаруживает себя философией смерти (или, что то же самое, атеизмом)», поскольку основана на негативности – прежде всего, «негативности человека, которая дана в смерти» (Ж. Батай). К атеистическому мировоззрению близки и представители современных постмодернистских концепций «смерти Бога» (М. Фуко; 1926–1984 гг., Ж. Делёз; 1925–1995 гг., Ф. Гваттари; 1930–1992 гг. и др.), «отсутствия Бога», «теологии без Бога», балансирующие на грани веры и неверия в существование личного Бога.