Начиная с 20-х гг. XX в., историческая наука накапливала материал о ближайших предпосылках формирования христианства. Важную роль в этом сыграли кумранские рукописи, а также папирусные фрагменты, найденные в Египте. Многие свидетельства, заложившие основу для исторической школы, доказывая наличие исторического ядра в евангельском рассказе, не дают каких-либо подробных сведений ни об основателе новой религии, ни о том, что именно в проповедях его учеников вызывало недовольство властей, и было признано опасным. Тем более что отсутствуют какие-либо принципиальные жанровые различия между Евангелиями и античными биографиями философов, где античных мудрецов также изображают как чудотворцев, и чья жизнь сопровождается от самого рождения чудесными историями, а их уникальность – непонятна и друзьям, и врагам. Вместе с тем, эти истории не мешают признанию общей достоверности повествования. Поэтому некоторые ученые, восстанавливая факты биографии Христа, пытаются дополнить нехристианские свидетельства отдельными эпизодами евангельского повествования. Однако представители исторической школы упускают из вида одну важную деталь: не все свидетельства следует трактовать буквально; многие из них являются иносказательными.

Признание воскресения Иисуса Христа было важнейшим постулатом веры ранних христиан. Только это могло сплотить его учеников после казни, в условиях духовного кризиса, вызванного не оправдавшимися эсхатологическими ожиданиями. Недаром апостол Павел утверждал: «А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша». Именно признание того, что Иисус принял смерть за грехи людей, воскрес из мертвых на третий день, и вера в его скорое пришествие (которое начали связывать с концом света и Страшным судом), составляли ядро первоначальной христианской доктрины. Разумеется, в таких условиях не было нужды в записи этого учения. Первые десятилетия после смерти Иисуса – время устной традиции. Роль священных текстов в это время выполняли отрывки из Ветхого Завета, содержащие мессианские пророчества. Но при отдалении во времени и уменьшении числа свидетелей, а также отсрочки второго пришествия потребовались записи отдельных положений христианского учения. Первоначально это были записи изречений Иисуса, а затем появились более сложные письменные памятники, из которых, путем отбора, сложился канонический свод – Новый Завет.

В первый век существования христианской церкви почти вся ее письменная деятельность была направлена на то, чтобы, во-первых, фиксировать предание об истории и учении первых проповедников христианства; во-вторых, излагать и истолковывать это учение в применении к частным вопросам, по мере того, как их ставила жизнь; в-третьих, посредством письменных актов поддерживать нравственное и вероучительное единство между рассеянными общинами. Эта деятельность имела в виду непосредственные религиозные нужды современных ей верующих, и литературой может быть названа лишь условно. Для самостоятельной разработки учения если бы и нашлись работники, то не нашлось бы времени. Поэтому для сохранения чистоты преподаваемого вероучения оставалось при таких условиях одно средство – по возможности не отступать от буквы апостольского и евангельского предания. Отсюда ясно, что восстановить по остаткам раннехристианской литературы полную картину жизни первенствующей Церкви нельзя, и даже если бы она сохранилась полностью, все равно было бы невозможно.