Космополитические и индивидуалистические тенденции данной эпохи особенно явно сказались в области религии, в частности, в возникновении синкретических культов. (Религиозный синкретизм характеризуется невыделенностью качественно различных элементов или их смешением во внутренне противоречивую систему.) Процесс религиозного синкретизма нередко выливался в попытки создания монотеистической религии. Атрибуты отдельных богов переносились на одного бога, и предтечей такого единого верховного существа были, например, Серапис, греческий Дионис или египетская Исида, которую чтили в это время повсюду – от Галлии до Сирии. Однако синкретический перенос атрибутов различных богов на единого Бога, воспринимаемого в качестве Отца Небесного, осуществился лишь в христианстве – в противовес культу римского кесаря как Отца земного, который, несмотря на вселенские масштабы государства, оставался по сути своей домовладыкой, вождем-жрецом, Великим понтификом. Установление власти императора требовало идеологического обоснования, поэтому императору (хотя и не богу, но сверхчеловеку) была приписана божественная сила. Характерно, что по мере распространения христианства в пределах империи (к III в. н.э.), императорский культ фактически вытесняет все остальные, становясь главной частью римской религии. Если в пределах полиса каждый гражданин имел возможность принять участие в общественной жизни, то в пределах римской империи даже сенаторы были всего лишь исполнителями воли императора. В связи с этим изменились представления о содержании и ценностях земной жизни, а изменение представлений в силу изменившихся социальных условий порождало соответствующее изменение представлений о нуминозном. Поэтому Бог – безусловный Владыка материи как ее Творец. Им же вручено человеку господство над материальным миром, чтобы через материальное тело и в материальном мире осуществлять свое идеальное назначение. И поэтому христианство в метафизике дуалистично. Т.е. два мира, дух и материя, находятся как бы в зеркальном взаимном отражении и во взаимовлиянии. Но как религия христианство монистично, ибо ставит материю в безусловную зависимость от духа; оно одинаково далеко как от материализма метафизического (т.е. отвлеченного) и морального, так и от ненавистничества по отношению к материи и материальному миру. Зло не в материи и не от материи, начинают утверждать новые философы, а от извращенной свободной воли духовных существ (т.е. ангелов и человека), от которых оно перешло на материю («проклята земля за тебя», говорит Бог Адаму). Этот трезвый и вместе с тем высокоидеальный взгляд христианства на материю получил наилучшее выражение в учении о воскресении плоти и о блаженстве воскресшей плоти праведников вместе с их душами в просветленном, вечном материальном мире.

Изменилось отношение и к языческим богам. В глазах верующих они теперь рассматривались в первую очередь как источник и оплот нравственного возрождения мира, личного спасения и бессмертия. Отсюда – новые эпитеты, которые стали к ним прилагаться, – «Спаситель», «Благодетель» и т.п. Отсюда – повсеместное распространение религиозных мистерий (орфических, дионисийских, мистерий Исиды, Кибелы, Митры и пр.), участие в которых, с точки зрения верующего, очищало человека и приобщало его к судьбе бессмертного, умирающего и воскресающего бога. Стремление индивидуума к спасению, его вера в приход Мессии и справедливый божественный суд над людьми выразились также в создании тайных обществ, религиозных общин типа пифагорейских в Греции и кумранской в Иудее.