Зло, как доказывал Августин Блаженный, вообще не есть какая-либо сущность (substantia). Если бы зло было сущностью, оно было бы добром: или сущностью, совершенно не подверженной ухудшению (incorruptibilis substantia), т.е. высшим добром, или сущностью, подверженной ухудшению (substantia corruptibilis), которая не могла бы ухудшаться, не будь она доброй. Таким образом, в мире не существует какой-либо злой природы; злой какая-либо природа называется не сама по себе, но только потому, что она испортилась (corrupta), равно как и доброй называется та природа, которая не испорчена (incorrupta); но даже испорченная природа, поскольку она природа, остаётся доброй, а поскольку она испорченная – является злой. Сколько бы природа ни подвергалась порче, в ней всегда сохраняется какое-то добро, которого она могла бы лишиться. Отсюда, по замечанию Августина Блаженного, следует парадоксальный вывод: злым может быть только нечто доброе; а добро и зло, по своей сути, противоположные друг другу, могут одновременно существовать в одной и той же вещи. Рассмотренное с такой точки зрения зло есть своего рода привходящее свойство какой-либо сущности (accidens substantiae), которая попала в неподходящие ей условия (inconvenientia), вызывающие в этой сущности страдание, ухудшение, порчу или другие вредные для неё последствия. Таким образом, зло в целом Августин Блаженный считал вызываемым определёнными условиями «недостатком» или «лишением добра» (privatio boni), изначально присущего той или иной сущности. Подобно тому, как в телах живых существ болезни или раны вызывают недостаток здоровья, в душах различные пороки приводят к лишённости присущих им природных добродетелей. Саму возможность ухудшения или повреждения какой-либо сущности, а значит, причину её зла Августин Блаженный видел в её принципиальной изменчивости, обусловленной, в свою очередь, тем, что она не тождественна высшему и неизменному Благу – Богу. Поскольку все природы не являются в высшей степени и неизменно благими, как их Творец, добро в них может уменьшаться или возрастать; уменьшение добра и есть зло. Обсуждая в другом месте тот же вопрос, Августин Блаженный отмечал, что Бог, будучи высшим и неизменным Благом, сотворил все изменчивые блага, которые потому суть блага, что сотворены высшим Благом; изменчивы же они потому, что произошли не из Него, а из ничего. То, что тварные природы существуют, зависит от Бога, а то, что они подвержены порче, зависит от небытия (ad nihilum), из которого они возникли. Таким образом, по мнению Августина Блаженного, возможность ухудшения, а значит, и зла заключается в ущербности и изменчивости всех тварных сущностей, созданных из ничего и стремящихся вновь в него вернуться. Это отличает их от Бога – Сущности нетварной, вечной и неизменной. Однако, как отмечал Августин Блаженный, в этом не следует обвинять Бога, поскольку все вещи, которые создал Бог, весьма хороши, но они не так же хороши, как хорош Бог, поскольку Он – их Творец, а они – Его творения; ведь Он не породил их из Самого Себя, чтобы они были тем же, что и Он Сам, но сотворил их из ничего (fecit de nihilo), чтобы они не были равными ни друг другу, ни Ему Самому. Множество хороших вещей существует в мире именно потому, что одни лучше других, а другие – хуже, и благость худших увеличивает похвалу лучших; так что благодаря этому неравенству (inaequalitate) среди сотворённых вещей существует определённый порядок, где большие привлекательны по сравнению с меньшими.