Говоря о необходимости собственного труда монахов, он допускал тяжёлые сельскохозяйственные работы, например, пахоту с парой волов, лишь для «общих житий», но не для «сущих особь», порядкам которых посвящено «Предание»; здесь следует ограничиться ремесленными работами внутри здания. В главах «О мысленном делании» названы три «устроения иноческого жительствам: «уединённое ошельство» (т.е. полное анахоретство); средний путь, наиболее пригодный («ключимейший») для многих («с единем или множае с двема безмолствовати»), называемый царским; наконец, «общее житие». Эта классификация повторяет «Лествицу» Иоанна Синайского и отражает ситуацию в восточном монашестве, а не русские реалии, для которых характерно многообразие и неустойчивость терминологии в обозначении форм монашеского подвижничества и типов монастырей, особенно необщежительных, так что уяснение смысла того или иного термина, содержащегося в источниках, в ряде случаев для исследователей затруднительно. Так, определение монастырских типов в упомянутой выше уставной грамоте митрополита Фотия 1418 г. основано тоже на «Лествице», но термины другие. Наиболее суровое уединённое анахоретство определено как «особное каждаго житие», а не «ошельство», как у Нила Сорского; «ошельством» же митрополит Фотий называл средний тип, в то время как Нил видел в своей обители тип «особь сущих» монастырей. В «Предании» преподобного Нила дан более точный перевод текста «Лествицы», нежели в грамоте митрополита Фотия. Скит Нила объединяет с пустынью то, что их возглавляли по преимуществу не игумены, а строители, а также то, что они, как правило, были дочерними образованиями, подведомственными тому монастырю, из которого выходили основатели. Главное различие между ними состояло в том, что многие пустыни могли получать в качестве пожалований или приобретали разными способами земли и сёла с крестьянами. Для скита Нила это было исключено; он создал и проповедовал бедный монастырь. Сорский скит состоял из ряда келий, расположенных на достаточном расстоянии одна от другой, чтобы инок не мог слышать брата в соседней келье, а видеть мог не более одной кельи, чтобы не рассеивать внутренней сосредоточенности. С этой же целью и лес рубить разрешалось в удалении от скита, оставляя кельи в окружении лесной чащи. Об этом сообщает описание XVII в., но исследователи полагают, что такие же правила существовали и в конце XV в. В келье разрешалось жить лишь одному монаху. Братия собиралась в церкви на всенощное бдение дважды в неделю – по воскресеньям и средам, что предусмотрено Скитским уставом. Если же на неделе случался большой праздник, то общее богослужение происходило в этот день вместо среды. В остальные дни совершались келейные молитвы по силе каждого. Им придавалось особое значение. «Предание» Нила разрешало даже в отдельных случаях не ходить на общую молитву, чтобы не прерывать состояние внутренней сосредоточенности и созерцательной молитвенной углублённости, что отличало устав Нила от общежительного. Например, в уставе Евфросина Псковского утверждалось: «Аще и всю нощь стоиши в келии своей на молитве, не сравняется единому «Господи, помилуй» общему». Отличие состояло и в правилах приёма в обитель. В скиту не совершали пострижений, но принимали лишь тех, кто уже прошёл школу в киновии, а в скиту показал свою способность к суровому уединённому подвижничеству (скитский путь был предназначен для наиболее совершенных монахов). В скиту был «страж», в обязанности которого входило «часы уставляти», зимой обогревать церковный притвор, ежедневно обходить кельи, справляться о здоровье братии, а в случае необходимости служить также и лекарем. Общей трапезы не было, каждый монах сам заботился об одежде, о пропитания, хотя часть его получал от обители. Согласно «Преданию», в основе монашеского «пребывания» находится собственный труд монахов – не просто одно из «послушаний», но способ обеспечения существования. Поскольку монахи должны иметь для этого необходимые личные вещи, принцип личного нестяжания соблюдается менее строго, чем в общежительных монастырях, но эти вещи должны быть простыми и дешёвыми. Допускается небольшая милостыня извне для удовлетворения минимальных потребностей, не позволявшая излишков; это могли быть и пожалования частных лиц, и государственная руга. Храмовая утварь не должна быть драгоценной, «многоукрашенной».