Максим Кавсокаливит беседе с преподобным Григорием Синаитом рассказывает о действии Святого Духа, при котором пресекается молитва, совершаемая человеческим усилием, душевные чувства бездействуют, а ум Святым Духом возводится к созерцаниям; соединение ума с Богом объясняется на примере соединения воска и огня: ум уподобляется воску, а огонь – действию Святого Духа. Заключительная часть беседы посвящена признакам прелести (и именно этот раздел, как полагают исследователи, вызывал наибольший интерес последующих поколений монахов). Здесь Максим  Кавсокаливит указывает, чем действие прелести, или нечистых духов, отличается от действия Божественной благодати, приводит отличия света, созерцаемого в состоянии демонского обольщения, от света благодатного. Это «различение духов», несомненно, должно было развеять представления о Максиме Кавсокаливите как о «прельщённом», каковые, по словам агиографов святого, разделяли некоторые монахи Святой Горы. Действие прелести, по словам Максима Кавсокаливита, помрачает и смущает ум, сотрясает мозг, причиняет трепет телу, свет, созерцаемый в бесовском прельщении, описывается как «огневидный» или «красноватый», а не «пресветлый»; он приводит ум в исступление и делает его «бесноватым». Человек в состоянии прелести произносит хулу, гневается, в нём нет смирения, он не в состоянии молиться и проливать «истинные слёзы». Действие благодати, напротив, отличается «собиранием ума», а не рассеянием и смущением, ум пребывает в смирении; благодать влагает в него памятование о смерти, Страшном Суде, прегрешениях и вечном мучении; благодать легко приводит сердце в умиление, оно плачет и рыдает, глаза подвижника под действием благодати источают потоки слёз. Благодать влагает в ум высочайшие созерцания, которые Максим Кавсокаливит называет «непрелестными»; к ним он относит «непостижимую творческую силу, составившую всё из ничего» и «содержащую всё и промышляющую обо всём», «непостижимость и неописуемость Триипостасного Божества» и «Сущее, превосходящее все сущее». Испытывая восхищение в Духе, ум просвещается Божественным светом, сердце становится «тихообразным», подвижник испытывает радость и веселие. В завершении беседы автор говорит о том изумлении, которое испытал преподобный Григорий Синаит, услышав столь возвышенное учение. Как повествуется в Житии Феофана, с тех пор он именовал Максима Кавсокаливита «земным ангелом, а не человеком». В других своих поучениях, приводимых в Житии Феофана Максим Кавсокаливит повествует о внутреннем священнодействии, совершаемом в святилище сердца: «Ум… становится единым в памяти Христовой с сердцем, постоянно священнодействует молитву в нём (т.е. в сердце)», что напоминает соответствующие выражения из творений преподобного Григория Синаита и Григория Паламы. Определённый интерес для исследователей представляют также поучения Максима Кавсокаливита, обращённые к мирянам, в которых он горячо призывает их к истинной жизни во Христе.