Его текст дополнен рассказом о трёх иконах Божьей Матери, которые накануне пожара чудесным образом «изыдоша из киота от месть своихь», а по прошествии трёх лет вновь появились в Троицком соборе. Мирожская икона среди них не фигурирует, о ней говорится следующее: «И оттоле та чюдотворная икона Мирожская не обретеся» (упоминания о Мирожской иконе после 1609 г. отсутствуют). Далее начинается история списка «в меру чудотворного образа», выполненного до 24 сентября 7091(1582) г. (в литературе это событие ошибочно датируется 1583 г.) для Спасо-Преображенского храма Мирожского монастыря вместо оригинала, оставленного в Троицком соборе. Только однажды (в 1642 г.) икона была вынесена из собора во вновь построенную деревянную церковь «во имя пречистыя Богородицы честнаго славнаго ея Знамения». Её место в соборном храме заняла новонаписанная икона, показавшая чудо возгорания свечи 19 февраля того же года. Так в монастыре кроме почитавшегося чудотворным списка Мирожской иконы появился новый чудотворный образ. После чуда возгорания свечи иконы снова поменяли местами: чудотворный образ 1583 г. вернулся в Спасо-Преображенский собор, где и находился в последующие годы (этот список с древней Мирожской иконой сохранился до настоящего времени; ныне в Псковском историко-архитектурном музее-заповеднике). Местонахождение новонаписанной иконы после перенесения в 1653 г. Знаменской деревянной церкви в Псков исследователям неизвестно. По мнению Валентины Ильиничны Охотниковой, тексты «Сказания…» и «Воспоминания…» восходят к одному источнику, повествующему о чудесном истечении слёз от Мирожской иконы. Исследовательница считает, что «краткий рассказ о знамении, который заканчивается известием об установлении праздника в честь иконы, существовал как самостоятельный текст», который следует датировать второй половиной XIV – XV вв. Отсутствие даты чуда в «Сказании…» и «Воспоминании…» внесло путаницу в почитание Мирожской иконы. Митрополит Евгений (Болховитинов), ссылаясь на «записки, имеющиеся в монастыре», датировал чудо слезотечения и другие чудеса от образа 24 сентября 1567 г. (год от сотворения мира указан ошибочно – 7078), т.е. временем великого мора, хотя об эпидемии не упоминает ни «Воспоминание...», ни «Сказание...». Он же сообщает, что это событие произошло при Московском митрополите Афанасии и Новгородском архиепископе Пимене, хотя Афанасий оставил кафедру в мае 1566 г. Скорее всего, как полагают исследователи, «Сказание…» повествует о чуде 1192 г., ошибочно связывая его с более поздней иконой Божьей Матери «Воплощение», вложенной в Мирожский монастырь князем Довмонтом и его супругой, или об аналогичном чуде от последнего образа. Однако вероятной исследователям кажется и иная версия: сообщение о чуде 1192 г., лишь упоминающее, а не описывающее это событие, могло возникнуть в результате позднейшей неверной интерпретации «Сказания…» Василия (Варлаама) или родственного ему текста о недатированном слезотечении образа Божьей Матери «Воплощение» из Мирожского монастыря. Об утрате древней Мирожской иконы с образами княжеской четы существует местное предание, записанное в 1930 гг. Фёдором Антоновичем Каликиным. Согласно ему, икону вместе с другими святынями Новгорода и Пскова вывезли в Москву, где её следы теряются, а в Мирожский монастырь была прислана копия с чудотворной иконы. Исследователи полагают, что на формирование этой версии оказали влияние настроения, характерные для мироощущения псковичей в XVI в. Сведений о пребывании Мирожской иконы в Москве исследователи не обнаружили.