Некоторое сходство с этой сценой исследователи видят в пророческих словах о принятии Богом Израиля как Своего сына в событии Исхода (Ос. 11:1). Образ разверзающихся небес (Мк. 1:10) позволяет исследователям трактовать сцену Крещения Господня как традиционное описание эсхатологического откровения (Ис. 64:1; Иез. 1:1; Агг. 2:6, 21; ср.: Откр. 6:14; 11:19; 19:11). Использованное только в связи с Крещением Господним выражение служит отсылкой к пророчеству из Ис. 63:14. В Мк. 10:38 Сам Иисус сопоставляет принятое Им крещение с принятием «чаши», т.е. Крещение Господне выступает как метафора спасительных страданий. В Евангелии от Луки служению Иоанна Предтечи посвящён самый подробный рассказ по сравнению с другими Евангелиями, при этом Крещение Господне удостоилось лишь краткого упоминания (Лк. 3:21–22). Сцена Крещения Господня представлена не как совместное действие Иисуса и Иоанна Предтечи, она подразумевает участие всего народа (Лк. 3:21). В отличие от других евангелистов Лука не упоминает о том, что Иисус пришёл принимать крещение из Галилеи (см.: Мф. 3:13; в варианте Мк. 1:14 – «из Назарета»). Евангелист Лука – единственный, кто сообщает о том, что Иисус молился во время крещения. Когда Спаситель молился, «раскрылось небо», и сошёл на Него Дух Святой «в телесном виде» голубя» (Лк. 3:22; хотя в «Кодексе Безы» сошествие Духа описывается с помощью предлога «в Него»). Исследователи отмечают, что только у евангелиста Луки на лексическом уровне показано, что уподобление Духа голубю связано именно с его внешним видом, а не с более пространной метафорой полета птицы как образа действия божественной благодати. Выражение «возлюбленный Сын» у Луки соотносится с ранее встречавшимся в его тексте описанием Иисуса как «Сына Божия» (Лк. 1:35). «Кодекс Безы» и наиболее авторитетные рукописи древнего латинского перевода «Vetus latina» вместо слов «Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Моё благоволение!» представляют божественный глас с неба цитатой из Пс. 2:7 «Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя». Такой же вариант слов небесного гласа зафиксирован в ряде раннехристианских текстов II–III вв., что служит свидетельством существования иной традиции для Лк. 3:22. Только у Луки описание сошествия Святого Духа дополняется рассказом о чтении Спасителем в Назаретской синагоге мессианского пророчества о помазании Духом из Ис. 61:1–2 («Дух Господень на Мне…»), которое Он относит к Своему призванию (Лк. 4:16–21). После помазания (Лк. 3:22) Иисус, «исполненный Духа Святого», уводится Духом в пустыню (Лк. 4:1; ср.: Мк. 1:12; Мф. 4:1). О мессианском помазании Христа говорится и в Деян. 10:38. Крещение Господне знаменует собой наступление эсхатологической эпохи, когда Святой Дух будет пребывать с народом Божьим (Деян. 2:17–21; ср.: Иоил. 2:28–32). В Евангелии от Матфея к описанию Крещения Господня, представленному у евангелистов Марка и Луки, добавляются новые подробности (Мф. 3:13–17). Только евангелист Матфей сообщает о диалоге Иисуса Христа с Иоанном Предтечей, который отказывается совершить над Ним крещение, возражая, что это ему самому «надобно креститься» от Спасителя. Ответ Христа подчёркивает принятие Им крещения как следование божественному замыслу, состоящему в том, чтобы «исполнить всякую правду» (Мф. 3:15).