Рассуждая о начальном этапе духовного совершенствования, связанном с приобретением навыка созерцательной молитвы и с преодолением препятствий к ней, Мигель де Молинос исходил из убеждения в том, что любое богопознание и соединение с Богом возможно лишь как результат стяжания человеком внутреннего мира и покоя. По этой причине он выступал против «активной» борьбы с любыми искушениями, предлагая взамен этого пассивный метод. Переживая нападения злых духов, «несчастья», «тьму», отчаяние из-за собственной греховности и т.п., практикующий созерцательную молитву человек, по убеждению Мигеля де Молиноса, не должен возвращаться назад к медитативным размышлениям о собственной греховности и средствах её преодоления, но призван во что бы то ни стало сохранять «любящее безмолвие (amorosa quietud) и господствующий внутренний мир». Это достигается путём отрешения от всего внешнего и полного погружения в «безобразную молитву», совершая которую человек в акте веры постигает, что всякое искушение есть лишь средство в руках Божьих, служащее для смирения человека, отнятия у него собственной горделивой воли, его «очищения» и приведения к покорности Богу; таким образом душа начинает «видеть в искушении своё величайшее счастье». Формулируя на этом основании общий принцип правильного отношения к искушениям, Мигель де Молинос высказывал мысль, которая легко могла быть превратно истолкована: нужно не бороться с искушениями, но «презирать (despreciar) их со спокойным пренебрежением», поскольку лишь таким образом душа может сохранить мир и посрамить дьявола, пытающегося вовлечь её в борьбу и лишить покоя. Характеризуя сам по себе акт «безмолвной молитвы» (oración de quietud), т.е. безобразного молитвенного созерцания Бога, Мигель де Молинос называл его «внутренним сосредоточением» (recogimiento interior), «молчаливым пребыванием в присутствии Божьем», «любящим вниманием» (atención amorosa), в котором душа вверяет себя Богу и соединяется с Ним в почтении, смирении и покорности. При этом Бог созерцается «смутным познанием веры», т.е. «без формы, без образа, без внутреннего или внешнего облика», без всякого различения Его совершенств и свойств. Рассматривая связанные с таким созерцанием душевные акты, Мигель де Молинос прямо ссылался на учение Хуана Фалькони о «мистическом самоотречении», утверждая, что человек призван отречься от всех своих личных актов и аффектов, за исключением простого «акта веры и любви», в котором он воспринимает Бога. При этом Мигель де Молинос подчёркивал, что пассивность души в этом случае является не тотальной, а относительной: душа отказывается от сложных актов памяти, суждения и размышления, однако сохраняет акт «простого восприятия (aprehension)». Таким образом, вопреки мнению его критиков, Мигель де Молинос понимал «пассивность» человека в приобретённом созерцании как активное подчинение себя Богу, как мистическое желание воспринять Его, а не как полное «недеяние», которое характерно лишь для дарованного созерцания. Единожды достигнув приобретённого молитвенного созерцания, душа, по мнению Мигеля де Молиноса, уже не нуждается в повторном прохождении всего предварительного пути, но приобретает способность «постоянного и непрерывного пребывания в присутствии Божьем».