Признавая достоверность приводимых рассказов о посещении святыми рая или видении душ усопших, Игнатий считал также, что и внешний вид тел и предметов, которые они описывали, в точности соответствует реальности. Святитель настаивал на том, что душа именно такова, какой видели её святые, т.е. имеет вид человека с лицом, волосами, руками, ногами и т.д., «словом, полное сходство с ним». Аналогичными свойствами обладают и другие существа невидимого мира – ангелы и демоны. «Демоны имеют по естеству такой же наружний вид, как и ангелы, то есть вид человека в его теле». Наряду с мнением о вещественности души Игнатий полагал, что и тело, каким оно изначально было создано Творцом и каким снова станет в воскресении, духовно. Нынешнее «дебелое» состояние тела есть следствие грехопадения, приводящее к мысли о противоположности чувственного и духовного миров, которая в действительности весьма относительна. Доказательством этого он считал способность тела «вместе с душою участвовать в утешении благодатном». Свидетельством изначальной «духовности» человеческого тела является также его способность переживать уже в этой жизни не только плотскую, но и божественную любовь. Наши тела, согласно Игнатию, «освободившись от недуга греховности, им неестественного и враждебного… ещё во время земного странствования, влекутся постоянно к Богу сообразно естеству своему и действию Святого Духа, осеняющего естество очищенное». Вместе с очищенными душами «они влекутся к Богу всею крепостию своею». После всеобщего воскресения освящённые тела, восприяв в себя освящённые души, «возлетят силою божественной любви, силою Святого Духа в обители рая». Учение Игнатия о телесности души и ангелов встретило резкие возражения. Свидетельства отцов в пользу «духовности» души были собраны в опубликованных на страницах журнала «Странник» рецензиях священника Павла Матвеевского. Наиболее последовательным оппонентом Игнатия выступил Феофан Затворник, который направил ему несколько писем на эту тему, а после смерти Игнатия издал брошюру: «Душа и ангел – не тело, а дух». На основе разбора свидетельств Священного Писания и св. отцов он утверждал наличие двух качественно различных тварных природ: вещественной и духовной, или умной, к которой и принадлежат человеческие души и ангелы. Феофан опровергал тезис Игнатия о том, что всякое конечное существо должно быть определено во времени и пространстве, а следовательно, иметь некоторую телесность, следующим образом: понятие бесконечного не означает пространственной бесконечности, но только бесконечную степень совершенства. Тогда «если неограниченное, бесконечное существо не означает неограниченности пространственной, то и ограниченность существа не означает необходимо ограниченности, по отношению к пространству». И если понятие о форме неизбежно связано с представлениями о веществе, то «из понятия о тварях невещественных выходят другие положения: вместо протяжения, или, как говорят, количества экстенсивного, в них качествует количество интенсивное, степень напряжения духовных сил и умственно-нравственных качеств. Такое свойство духовных существ не требует, чтобы они непременно оформлялись в пространстве, хотя деятельность их непременно должна проявляться где-либо». Спор о природе души не был новым в русской традиции. О существовании чувственного рая спорили ещё в XIV в. Новгородский архиепископ Василий Калика и Тверской епископ Феодор I.