Все виды прелести связаны с молитвенным деланием. Они «возникают из того, что в основание молитвы не положено покаяние», и сводятся к двум главным, которые, в свою очередь, «происходят или от неправильного действия ума, или от неправильного действия сердца». Первого рода прелесть состоит в том, что «молящийся сочиняет силой воображения своего мечты или картины, заимствуя их, по-видимому, из Священного Писания, в сущности же – из своего собственного состояния...» Игнатий называл такую молитву мечтательной и считал её «влиянием сатаны». Подобная молитва обычно связана с явлением молящемуся видений, света, обонянием благоухания, слышанием голосов и т.д. С этим видом прелести связан другой, более обширный, который Игнатий называл «мнением». Человек, находящийся в таком состоянии, не разгорячает воображения, но при этом сосредоточивается на переживании разнообразных «сердечных ощущений» и ошибочно приписывает их действию благодати. Мечтательность также действует в таком человеке, но «действует исключительно в области отвлечённого». Обольщённый «сочиняет мнимодуховные состояния, тесное дружество со Иисусом, внутреннюю беседу с Ним, таинственные откровения, гласы наслаждения...» Кроме стремления к благодатным ощущениям люди, подверженные этому заблуждению, имеют высокое мнение о себе и приписывают себе благодатные дары и душевные добродетели, «они как бы упоены собой, своим состоянием самообольщения, видя в нём состояние благодатное». На этом основании Игнатий полагал, что именно от «мнения» произошли ереси, расколы, безбожие, богохульство. Внутренняя связь обоих типов прелести состоит в том, что и ум и сердце, не очищенные от страстей и не обновлённые Святым Духом, стремятся к видению Бога и переживанию Его присутствия в душе, но, будучи не способны к этому, сочиняют в себе мнимость благодатных даров с целью наслаждения. Таким образом, подобные состояния «являются от действия утончённых тщеславия и сладострастия». Единственное средство, которое может помочь избежать прелести, – покаянное устроение души, т.е. постоянное сокрушение сердца, потому что заповедь о покаянии вмещает в себя все прочие заповеди Божьи. Только идущие путём покаяния постепенно обретают благодатные дарования, которые преждевременно пытаются найти прельщённые. Подлинное благодатное озарение имеет иную природу, чем представляет его себе плотский человек. Также и истинные благодатные ощущения не имеют ничего общего с опытом прельщённых и приходят по мере очищения души покаянием. Если достижение спасения возможно для всех христиан, то совершенство – удел, прежде всего, монахов. Монашеству как хранителю и творцу опытного богословия, выраженного в «умном делании», Игнатий отводил особую роль. «Монашество есть дар Божий», оно установлено Самим Христом и ведёт своё начало от апостолов. Полемизируя с широко распространёнными в середине XIX в. представлениями о возникновении монашества, он утверждал, что последнее появилось не вследствие гонений и не по причине природной склонности к уединению. Причина появления монашества – стремление к всецелому единству с Богом, которое затруднительно для христиан, живущих в миру, т.к. не может быть реализовано без выполнения заповедей о полном самоотречении, данных Христом (Мф. 16:24, 19:21; Лк. 14:26–27, 33).