Наконец, тело и кровь, доставшиеся человеку от согрешившего праотца Адама, замещаются Христовыми Телом и Кровью. В изложении догмата Искупления Игнатий придерживался позиции, распространённой в русской академической богословской науке того времени, позднее обозначенной как «юридическая теория искупления», и считал её не противоречащей святоотеческому учению. Подобно Григорию Паламе, он придерживался мнения о том, что исцеление человеческой природы было совершено в самом акте воплощения, т.к. Спаситель воспринял человеческое естество таким, каким оно было до Адамова грехопадения, из чего следует, что Его тело изначально обладало свойствами, которые являло после воскресения. Следствием искупления человеческого рода является то, что отныне «все добрые дела человеческие немощные, нисходившие во ад, заменены одним могущественным добрым делом: верою в Господа нашего Иисуса Христа». Поэтому с наступлением новозаветного времени «добродетели и общественные и частные, истекающие из падшего человеческого естества, утратили по вочеловечении Бога значение: они заменены великим делом Божиим – верою в Того, Его же посла Бог…» Поскольку все искуплены одной ценой – Христом, и цена эта безмерно высока, то относительно неё исчезает всякая разница между людьми в достоинстве. Все люди равны перед Богом, и вследствие этого «простейший человек, не имеющий никакого развития по стихиям мира, спасается при посредстве христианства одинаково с учёнейшим и с мудрецом». Вера в Иисуса Христа обнаруживается, прежде всего, в исповедании этого безмерного значения искупительной цены, а значит в отвержении всякого собственного достоинства: «даётся искупительная цена при условии самоотвержения». На этом положении зиждутся два основных практических вывода сотериологии Игнатия. Во-первых, поскольку Христос замещает Собой всё человечество, все добрые дела, совершённые не во Христе и не ради Христа, не имеют отныне никакой цены или вовсе не существуют. Всякий признающий за ними хоть какую-то цену умаляет тем самым достоинство Жертвы Христовой и, более того, богохульствует. Все, кто спасение возможным при наличии лишь мнимых добродетелей падшего естества, «уничтожают значение Христа, отвергают Христа». признают Поэтому «крещёный не имеет права поступать по влечению сердечных чувств, зависящих от влияния на сердце плоти и крови, как бы ни казались эти ощущения добрыми: от него принимаются только те добрые дела, в совершение которых возбуждают сердце Дух Божий и Слово Божие, которые принадлежат естеству, обновлённому Христом». Для спасения необходима жизнь по Евангелию, вполне возможная только в православной церкви, сохранившей в своем Предании неповреждённое евангельское ведение. По этой причине спасение вне православия немыслимо, вне зависимости от нравственного облика человека. Во-вторых, отвержение всякого человеческого достоинства относительно достоинства усвоенной нам Жертвы Христовой означает отвержение самого себя и осуществляется в покаянии, т.е. признании своей окончательной гибели вне Искупителя: «Без покаяния невозможно ни признать Искупителя, ни пребывать в исповедании Искупителя. Покаяние есть сознание своего падения, соделавшего естество человеческое непотребным, осквернённым и потому постоянно нуждающимся в Искупителе». Деятельное самоотречение, покаяние определяется Игнатием как «отвержение разума, правды, воли, принадлежащих падшему естеству, для исполнения воли и правды Божией...»