Автор второго Послания Петра избегал упоминания об апокрифах из-за их неортодоксального характера, в то время как автор «Послания Иуды», писавший для палестинской общины, ссылался на первую книгу Еноха как на известный всем текст независимо от его канонического статуса. Автор второго Послания Петра использует текст «Послания Иуды», но вносит коррективы в Иуд. 9, исправляя «архангела Михаила» (отсылка к «Вознесению Моисея») на «ангелов». Греческий язык «Послания Иуды» исследователи считают стилистически более совершенным, чем язык второго Послания Петра. Этот факт исследователи интерпретируют по-разному (автор второго Послания Петра упростил текст «Послания Иуды»; автор «Послания Иуды» отредактировал текст второго Послания Петра); достойно внимания исследователей, что в гипотезе «двух источников» более вероятным они считают путь редакторского улучшения текста (евангелист Матфей исправляет Марка), а не наоборот. Однако исключительное богатство лексики «Послания Иуды», в том числе обилие гапаксов, по мнению исследователей, говорит в пользу оригинальности и целостности текста «Послания Иуды». Во втором Послании Петра и в «Послании Иуды» исследователи видят отсылки на предшествующую им традицию. Автор второго Послания Петра, в частности, говорит о своём первом письме (2 Пет. 3:1), а в «Послании Иуды» речь идёт об уже «предписанном, предназначенном» осуждении (Иуд. 4) и о предсказании апостолов (Иуд. 17). У исследователей были попытки связать эти отсылки с проблемой приоритета «Послания Иуды» и второго Послания Петтра: автор «Послания Иуды» ссылается на второе Послание Петра как на текст, в котором осуждение уже предсказано; автор второго Послания Петра своим «первым письмом» называет «Послание Иуды» (теория общего авторства обоих посланий). Ни один из этих аргументов исследователи не считают верифицируемым. «Послание Иуды» раскрывает богословские вопросы в контексте экклезиологической проблематики: христиане призваны хранить то вероучение, которое было вверено церкви. Автор акцентирует два момента этого учения: веру в то, что Иисус Христос есть Господь, и учение о благодати. Оба этих момента затрагиваются в полемике с еретиками и раскрываются не как положительное богословское учение, но как истина, подразумеваемая в тексте и всем членам общины известная. Автор порицает тех, кто «отвергается единого Владыки Бога и Господа нашего Иисуса Христа». Слово Господь употреблено здесь как характерное именование, относимое к Иисусу Христу, и оно не раз повторяется в «Послании Иуды». Р. Бокем описал соответствующий приём автора «Послания Иуды», который заключается в повторении одних и тех же понятий, имеющих принципиальное значение, и задающий единство текста. Характерно, что именование Господь появляется только в стихе 4 в связи с критикой заблуждений вероучительного характера (в первом, вводном, стихе имя Иисус Христос появляется два раза без Господь), что придаёт особый смысловой акцент слову Господь. В последующих стихах это слово появляется в аллюзиях на ветхозаветные события, подчёркивая мысль автора о единстве древнего предания, хранимого церковью. В стихе 14 слово Господь вводится в текст первой книги Еноха (1:9), тем самым апокрифическое пророчество о суде над грешниками становится выражением христианской эсхатологии, указанием на грядущее пришествие Иисуса Христа.