По мнению исследователей, Иоанн Лествичник – первый автор, у которого можно найти намёк на соединение молитвы Иисусовой с дыханием: «Память Иисусова да соединится с дыханием твоим; и тогда познаешь пользу безмолвия». На высших ступенях молитвы исихаст достигает преображения и обожения – созерцания и полного покоя, характеризующегося бесстрастием и даже прекращением деятельности внешних чувств («выход» из себя, «экстаз»). Это созерцание может быть связано либо с видением «задняя» Бога (Исх. 33:23), как у пророка Моисея, т.е. с Божественным мраком (Исх. 20:21; эта тема получила классическое развитие в трактате Григория Нисского «О жизни Моисея»), либо, как у апостолов на горе Фавор, с видением Божественного света, благодаря чему и лицо Моисея сияло нестерпимо для остальных (Исх. 34:29, 33). Символами того и другого созерцания служат, согласно толкованиям Максима Исповедника в русле «Ареопагитского корпуса», апофатическое (отрицательное) и катафатическое (положительное) богословие. Сравнение исихастского опыта с видением Света Моисеем или апостолами, традиционное для исихастской литературы, особенно сильно звучит у Евагрия Понтийского, в сочинениях «Макариевского корпуса», у Симеона Нового Богослова (в целом ряде гимнов) и у Григория Паламы, который попытался богословски обосновать мистический опыт видения Божественного (Фаворского) света исихастами внутри сердца во время молитвы. Той же цели у Григория Паламы служила его теория «умного чувства» (ср. с «духовными чувствами» души в «Макариевском корпусе» и Симеона Нового Богослова), оставшаяся не до конца развитой. Однако, согласно учению автора «Макариевского корпуса», даже достигнув вершин обожения и созерцания, подвижник ничего не может поделать без постоянной помощи благодати, которая время от времени отступает. В этой синергии (соработничестве) человека и Бога главное зависит от божественной помощи и лишь меньшая часть – от усилий человека. Вплоть до самой смерти подвижник не может сказать, что достиг предельной святости и более не способен согрешить, как полагали мессалиане. Как духовное течение исихазм начал складываться в IV в. в египетском монашестве и отразился в ряде литературных памятников, в том числе в «Апофтегмах» (изречениях св. отцов). Особое влияние на формирование исихазма оказали сочинения Евагрия Понтийского и «Макариевский корпус». У Евагрия сформулирована классическая теория постепенного восхождения к умозрению, сводимая к трём главным этапам – практическому (нравственному), физическому (естественному) и богословскому (гностическому), и поставлен особый акцент на отрешении ума от всякого материального образа (автор Корпуса с удивительной наглядностью и глубочайшим проникновением раскрыл законы духовной жизни, борьбы с грехом и хранения сердца). Часто встречающееся в научной литературе и столь же часто критикуемое противопоставление «мистики ума и сердца» у Евагрия и Макария имеет под собой всё же определённые основания, поскольку в сочинениях обоих авторов неизбежно отразились особенности греческого менталитета и сирийской мистики.