То обстоятельство, что, взяв на себя совместную ответственность за государственное и церковное управление в империи, обе власти фактически дублировали друг друга, как противоречие не осознавалось. Противоположность и внутренняя противоречивость этих максим оставались неосознанными в силу своеобразного универсализма раннесредневековой общественной мысли, объединившей мирскую и церковную сферы под эгидой христианской идеи спасения. В силу этого же универсализма мышления, нечувствительного к внутренним противоречиям, в «геласианскую модель» вполне вмещалось и теологическое обоснование «свободы церкви» как предоставляемой королём привилегии. Теологема «libertas ecclesiae» – центральная категория церковного права, в целом означающая независимость церкви, основанной Христом, Который даровал ей привилегию свободы (ср.: Mф. 16:18–19). Привилегия (privilegium) в Средние века осознавалась как право (jus). В разные периоды Средневековья это евангельское понимание свободы подменялось несколько иными истолкованиями, но при этом «libertas ecclesiae» никогда не означала современной трактовки независимости (т.е. отделения) церкви от государства. Более того, право короля распоряжаться раннесредневековой государственной церковью, обоснованное его священнической миссией (rex et sacerdos), не только не препятствовало её свободе, но и в прямом смысле обеспечивало свободу за счёт пожалования привилегий, в том числе королевской «защиты». В Германии и на других территориях Священной Римской империи свобода большого числа церковных институтов, даже находившихся формально в частных руках, обеспечивалась имперским статусом, а потому «свобода церкви» понималась там весьма своеобразно – как свобода отдельно взятых церковных институтов – епископской кафедры (libertas episcopalis), церкви (ecclesia libera), монастыря (monasterium liberum) – от любого вмешательства извне, но при этом прямо подвластных королю, являющемуся гарантом этой свободы. Но если в X–XI вв. такое понимание свободы вполне соответствовало системе имперской церкви в Германии в правление Оттонов и представителей Салической династии, примером чему служит сотрудничество императора Генриха III, способствовавшего возвышению Римской кафедры, и папы Льва IX, со своей стороны поддерживавшего абсолютный авторитет и власть императора в католической церкви, то в раздираемой феодальными усобицами Франции ситуация была иная. Там на фоне слабости королевской власти, неспособной предоставить эффективную защиту, частные церкви и монастыри страдали от произвола собственников, а епископские – от поставленных для их защиты местных графов (comes). На юге Франции герцоги и крупные графы могли быть собственниками епископств и обращались со своими диоцезами как с другими подвластными землями: передавали их по наследству, обменивали.