Феофил замечал: «По возрасту Адам был ещё младенцем, почему и не мог принять надлежащим образом познания». Подобно апостолу Павлу, различавшему «твёрдую пищу» и «словесное молоко» (Евр. 5:12; ср.: 1 Петр. 2:2), он относил «пищу познания», плоды которого находились на соответствующем древе, к пище «твёрдой». Как «младенец непосредственно после рождения, – писал Антиохийский святитель, – не может есть хлеб и поэтому питается молоком», так и первый человек, только что сотворённый Богом, не мог вкушать плоды древа познания». Согласно Феофилу (как и апостолу Павлу), предупреждавшему, что знание может не только обогащать, но и «надмевать» (1 Кор. 8:1), познание «прекрасно» лишь для того, «кто им хорошо пользуется». Несвоевременное вкушение «пищи познания» привело первого человека ко греху, за который Бог, «как бы осудив в ссылку, изгнал его из рая». Однако это изгнание Феофил не воспринимал как обычное наказание. В нём он усматривал очистительное действие, благодаря которому человек со временем всё же будет «возвращён в рай». Последствия первородного греха в окружающем мире Феофил Антиохийский рассматривал на примере диких зверей: «Звери получили своё имя потому, что они одичали, а не потому, что изначально якобы были злыми и ядовитыми, ибо ничего злого изначально не было сотворено Богом, но всё было прекрасно». Их «испортил» грех, нарушивший правила и нормы не только человеческого существования, но и природного бытия. В окружающем мире, замечал Феофил, произошло то, что происходит в доме, хозяин которого начинает вести себя недостойно, – это отрицательным образом сказывается и на поведении домашней работницы. Оригинальное объяснение первородного греха дал один из первых отцов церкви Ириней Лионский (II в.). Проводя параллель между Девой Марией и праведным Иосифом Обручником, с одной стороны, и Евой и Адамом – с другой, он отмечал, что обе пары первоначально сближало девство. Первые люди «были наги в раю и не стыдились», – цитировал он библейский текст и продолжал: «Так как, незадолго перед тем созданные, они не имели понятия о рождении детей», однако Ева проявила непослушание Богу и «сделалась причиной смерти как себя самой, так и всего рода человеческого». Ириней прямо не говорил, в чём проявилось это непослушание, однако два примечания, которые он сделал в этой связи, позволяют прийти к выводу, что, по его мнению, прародители вступили в брачные отношения преждевременно, в чём и выразился первородный грех. Он писал: «Адаму и Еве надлежало… сначала созреть, а затем умножаться», а также, противопоставляя Богородицу Еве, отмечал, что Дева Мария в отличие от Евы соблюла девство и «через послушание стала причиной спасения как Себя Самой, так и всего рода человеческого». Описывая последствия первородного греха, Ириней не оценивал их однозначно негативно, поскольку, по его словам, через них человек приобретает «двоякое разумение» добра и зла. Он писал: «По великодушию Божию человек познал и добро повиновения, и зло неповиновения, чтобы око ума, опытно зная то и другое, разумно избирало лучшее… А как бы он мог разуметь добро, не зная того, что противоположно ему?» Эту мысль Ириней высказывает и более решительно: «Кто избегает познания того и другого (т.е. добра и зла) и двоякого разумения, тот незаметно убивает в себе человека», поскольку последний становится носителем образа и подобия Божия лишь тогда, когда он «получает познание добра и зла».