Некоторые из них при этом ссылаются на текст Откровения: «И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним» (Откр. 12:9). Относительно самого змея бытописатель отмечает лишь то, что он «был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог» (Быт. 3:1). Что касается языка как средства общения, которым, согласно библейскому тексту, змей воспользовался, библейские комментаторы отмечают, что дар слова может принадлежать только существу разумному, каковым змей быть не мог. Преподобный Иоанн Дамаскин (около 675 – 753/780 гг.) обращает внимание на то, что отношения между человеком и животным миром до грехопадения были более живыми, тесными и непринуждёнными, чем после него. Используя их, змей, по замечанию Иоанна, «как будто разговаривал с ним (т.е. с человеком)». «И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: “не ешьте ни от какого дерева в раю”?» (Быт. 3:1). Первое обращение дьявола к человеку, выраженное в вопросительной форме, показывает, что он избирает другую тактику искушения по сравнению с той, какую использовал, соблазняя ангелов к прямому и открытому восстанию против Бога. Теперь он не призывает к такому восстанию, а пытается ввести человека в обман. Ответ Евы на вопрос дьявола свидетельствует, что первым людям было хорошо известно, как они должны пользоваться плодами райских деревьев (Быт. 3:2–3). Вместе с тем содержащееся в этом ответе дополнение – “и не прикасайтесь к ним” (т.е. к плодам древа познания), – которое в самой заповеди отсутствует, вызывает подозрение, что в отношениях с Богом первых людей уже наличествовал элемент страха. Апостол Иоанн Богослов отмечает: «Боящийся несовершен в любви» (1 Ин. 4:18). Дьявол не стремится рассеять страх Евы, используя его в целях обмана. «И сказал змей жене: нет, не умрёте; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (т.е. знающие всё). Внушение дьявола направлено к одной цели: убедить прародителей в том, что вкушение от древа познания, плоды которого вызовут у них новую и ничем не ограниченную способность обладания, может дать им полную власть над миром, не зависимую от Бога. Обман удался, и искушение возымело действие. Любовь к Богу меняется у Евы на вожделение к древу. Как зачарованная смотрит она на него и созерцает в нём то, чего раньше не видела. Она увидела, «что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что даёт знание; и взяла плодов его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел» (Быт. 3:6). Далее произошло то, что в ироничной форме дьявол предсказывал прародителям: «Откроются глаза ваши» (Быт. 3:5). Глаза у них действительно открылись, но всего лишь для того, чтобы увидеть собственную наготу. Если до падения первые люди созерцали красоту своего тела, ибо жили с Богом – источником этой красоты, то, по мысли Андрея Критского (около 660 – 740 гг.), удалившись от Бога, они увидели, насколько слабы и беззащитны они сами по себе. Печать греха сделала природу человека двойственной: не утратив полностью дары Божьи, человек отчасти сохранил красоту своего образа и в то же время привнёс в свою природу безобразие греха.