С 1545 по 1563 гг. несколько раз созывался Тридентский собор, который разработал целый ряд догматов Римско-католической церкви и резко критиковал протестантизм. В ответ на это протестанты начали составлять символы веры (вероисповедания), чтобы определить свою позицию. Дошло до того, что почти каждый заметный город имел собственный символ веры, в котором преобладала полемическая направленность по отношению к другим богословским подходам. В это время герменевтические методы были довольно примитивными, поскольку экзегетика стала служанкой догматических дискуссий, и нередко выливалась в механическое цитирование Библии для подтверждения своих взглядов. Английский экзегет Фредерик Уильям Фаррар (1831–1903 гг.) рисует теологов того времени, читающими Библию «в противоестественном ослеплении теологической ненавистью». Как реакция на догматическую и полемическую экзегетику конфессионального периода возник ииетизм. Главой пиетистского возрождения считается Филипп Якоб Шпенер (1635–1705 гг.). В трактате, озаглавленном «Благочестивые желания» («Pia Desideria»), он призвал к прекращению бесконечных споров, возврату ко взаимному христианскому братолюбию, благим делам, лучшему знанию Библии всеми христианами и лучшей духовной подготовке служителей. Примером христианина, обладающего многими качествами, к которым призывал Шпенер, стал А.X. Франке, который был теологом, лингвистом и экзегетом, принимал активное участие в образовании многих учреждений, заботящихся о больных и обездоленных, занимался организацией миссионерской работы в Индии. Пиетисты внесли значительный вклад в изучение Писания, но и это течение не является совершенно неуязвимым для критики. В своих высших проявлениях пиетизм сочетал глубокое желание понять Слово Божье и применить его в своей жизни с использованием грамматико-исторического толкования. Однако многие поздние пиетисты отошли от грамматико-исторической основы толкования и стали зависеть от «внутреннего света» (или «Святого помазания»). Такое толкование, основанное на субъективных переживаниях и благочестивых размышлениях, часто противоречило само себе и имело мало общего со значением, подразумеваемым автором. Важным философским течением, считающим разум единственным авторитетом при оценке мнений или хода событий, стал рационализм. Он вскоре оказал существенное влияние на теологию и герменевтику. До момента его появления многие века церковь подчёркивала неподотчётность веры разуму. Откровение как средство познания истины считалось превосходящим разум, но также господствовало и убеждение, что истина откровения не противоречит разуму. Лютер различал учительское (магистериальное) и служебное (министериальное) использование разума. Под служебным использованием человеческого разума он подразумевал его применение с целью более полного понимания Слова Божьего и лучшего повиновения ему, а под учительским использованием разума он понимал использование разума с целью возвыситься в рассуждениях над Словом Божьим (Лютер ясно одобрял первое и порицал второе). В течение послереформационного периода как никогда раньше стало процветать магистериальное использование разума. Возник эмпиризм – взгляд, согласно которому единственно достоверное знание мы можем получить только посредством наших пяти органов чувств. Эмпиризм объединился с рационализмом, и это слияние значило, во-первых, что многие знаменитые мыслители заявляли, что нашим мышлением и действиями должен управлять разум, а не откровение, и, во-вторых, разум будет определять, какие части откровения приемлемы, а какие – нет (что привело к признанию только тех частей, которые соответствуют физическим законам природы и могут быть подвергнуты эмпирической проверке). Рационализм в философии заложил основание для либерализма в теологии. Если в предшествующие столетия откровение определяло, как должен мыслить разум, то к концу XIX в. разум уже определял, какие части откровения (если таковые вообще есть) следует считать достоверными.