Таким образом, то, что кажется герменевтической ошибкой, – на самом деле (если рассматривать вопрос в историческом контексте) является обоснованным герменевтическим приёмом. Возможно, больше всего вопросов возникает при рассмотрении герменевтической правомерности использования отрывков, которые представляют исполнение Ветхого Завета в Новом Завете. Современному читателю может показаться, что новозаветный автор даёт толкование этим стихам, не совпадающее с замыслом ветхозаветного автора. Этот вопрос довольно сложный. Апостолы также рассматривали Ветхий Завет как богодухновенное Писание (2 Тим. 3:16; 2 Петр. 1:21). По крайней мере, 56 раз Бог ясно назван Автором библейского текста. Также они верили в историческую точность Ветхого Завета (например, «Деяния Апостолов» 7:9–50; 13:16–22; Евр. 11): «они обращались к Писанию в спорах; они обращались к Писанию, когда нужно было найти ответ на вопрос, будь он серьёзный или каверзный; они обращались к Писанию при изложении своего учения, даже если другие и готовы были довольствоваться их собственным мнением; они обращались к Писанию, чтобы определить цель некоторых своих действий или проникнуть в замысел Бога по отношению к событиям современности; и они обращались к Писанию в своих молитвах». Высочайшее уважение, с которым авторы Нового Завета относились к Ветхому Завету, ясно свидетельствует, что они не могли сознательно, преднамеренно извратить слова, сказанные, по их убеждению, Самим Господом Богом. Однако остаются вопросы, возникающие при рассмотрении использования Ветхого Завета новозаветными авторами. Чаще всего возникает такой вопрос: оправдан ли такой приём герменевтически при цитировании Ветхого Завета в Новом Завете, когда часто изменяется редакция оригинала? В данном случае, говорят исследователи, нужно учитывать три обстоятельства. Во-первых, в Палестине времён Христа было распространено множество еврейских, арамейских и греческих версий библейского текста, заметно отличающихся друг от друга. Точная цитата из одной из таких версий может иметь иную редакцию по сравнению с теми текстами, которые были переведены на русский язык, но всё же представляет верное использование библейского текста, доступного в то время новозаветному автору. Во-вторых, писателям Нового Завета не обязательно было цитировать ветхозаветные отрывки дословно, т.к. они и не заявляли, что цитируют слово в слово, тем более что они писали не на языке оригинала ветхозаветных текстов. В-третьих, в повседневной жизни свободное обращение с цитатой обычно свидетельствует о доскональном знании материала: чем больше говорящий уверен в том, что понимает мысль автора, тем меньше он боится выразить эту мысль своими словами, хотя бы и несколько отличающимися от слов автора. По этим причинам тот факт, что авторы Нового Завета иногда перефразировали или цитировали не прямо из Ветхого Завета, не означает, что они использовали неточные или ошибочные герменевтические методы. Иногда возникает и такой вопрос: как можно оценить приём с точки зрения герменевтики, когда представляется, что в Новом Завете противоестественно используются некоторые отрывки из Ветхого Завета? В качестве примера такого «противоестественного» и, следовательно, «неправомерного» обращения с ветхозаветным отрывком часто приводят использование Павлом слова «семя» в Гал. 3:16. Аврааму было дано обетование, что через него благословятся все народы земли (Гал. 3:8). Стих 16 гласит: «Но Аврааму даны были обетования и семени его». Не сказано «и потомкам», как бы о многих, но как об одном: «и семени твоему, которое есть Христос». Некоторые исследователи считают, что в данном случае Павел позаимствовал противозаконный раввинский метод для того, чтобы доказать своё утверждение, т.к. представляется невероятным, чтобы одно слово имело одновременно и единственное, и множественное число.