Так, например, сумма цифровых значений букв в имени Элиезера (слуги Авраама) равняется 318, числу его рабов (Быт. 14:14) и показывает, что один Элиезер имел такую же ценность, как множество рабов. Таким образом, извлекая сокрытое значение из несущественных грамматических деталей и пускаясь в математические фантазии, экзегетика мидраша часто упускала из виду действительное значение текста. Пешерическое толкование существовало, в частности, в среде кумранских общин (по мнению современных исследователей кумранские общины составляли представители иудейской секты есеев, противостоящих официальной религии и стремившихся своей непорочной жизнью приготовиться к пришествию Мессии). Этот метод, в основном, был заимствован из практики мидраша, но имел значительный эсхатологический акцент. Кумраниты верили, что всё написанное древними пророками имеет скрытое пророческое значение и должно в недалёком будущем исполниться через деятельность их общин. Апокалиптическое толкование было общепринятым, наряду с представлением, что через Учителя Праведности Бог открыл значение пророчеств, ранее окутанных тайной. Пешерическое толкование часто описывалось фразой «это есть то», что значит «это нынешнее явление есть исполнение того древнего пророчества». Аллегорическая (иносказательная) экзегетика была основана на том представлении, что за буквальным значением Писания лежит его истинный смысл. Исторически аллегоризм был создан греками для решения противоречия между их религиозной мифологической традицией и философским наследием. Из-за того, что религиозные мифы содержали много аморального или чего-либо неприемлемого, греческие философы интерпретировали эти рассказы аллегорически (т.е. мифы понимались не буквально, но как повествования, истинная суть которых скрыта на более глубоком уровне). Во времена Христа те евреи, которые хотели остаться верными Моисеевой традиции, но не отвергали и греческую философию, столкнулись с подобным противоречием. Некоторые из них решили эту проблему методом аллегоризации Моисеевой традиции. В этом смысле широко известной личностью был Филон Александрийский (20 г. до н.э. – 50 г. н.э.), который считал, что буквальное значение Писания рассчитано на уровень понимания духовно незрелых людей, а аллегорическое значение – для мудрецов. Аллегорическое (или нравственно-психологическое) толкование следовало использовать в случаях, если буквальное значение представляется недостойным Бога; если кажется, что данное утверждение противоречит некоторым другим утверждениям в Писании; если указано, что текст следует понимать аллегорически; если выражение повторяется или использованы дополнительные слова; если это повторение уже известного; если выражение варьируется; если использованы синонимы; если предполагается игра слов; если есть что-либо ненормативное в грамматических категориях – в числе или времени или, наконец, если присутствуют символы (некоторые критерии явно указывают на то, что автор подразумевал, что его сообщение следует понимать аллегорически). Однако аллегоризация Филона и его современников заходила слишком далеко, часто достигая фантастических размеров. Рамм приводит такой пример: «Переселение Авраама в Палестину – на самом деле рассказ о философе-стоике, покинувшем Халдею (чувственное восприятие) и остановившемся в Харране, что значит «дыры», и отражает тщетность познания сущности через дыры, т.е. чувства. Когда он стал Авраамом, он стал по-настоящему мудрым философом. Жениться на Сарре – значит вступить в союз с абстрактной мудростью». Таким образом, еврейские толкователи в I в. н.э. считали, что Писание представляет слова Божьи, и что эти слова имеют важное значение для верующих.