Можно вспомнить героя романа Дидро «Племянник Рамо» – его цинизм был формой обнажения правды, разрушения иллюзии (существенно отметить, что этот роман Дидро впервые стал известен благодаря переводу Гёте). В уста Мефистофеля поэт вкладывает глубоко критические суждения. Такова, например, сцена Мефистофеля с учеником, в которой зло, беспощадно разоблачается университетская схоластика. Именно здесь Мефистофель произносит знаменитые слова: «Суха, мой друг, теория везде, А древо жизни пышно зеленеет». Разрушительная критика всякого знания, оторванного от жизни, вплотную подводит Гёте в «Фаусте» к необходимости действовать, бороться, создавать реальные ценности. Вывод Гёте («В деянии начало бытия») также отражал дух революционного переворота во Франции, хотя сам поэт не связывал своё понимание человеческого деяния с социально-политической практикой эпохи. Сложный философский конфликт в первой части трагедии Гёте удалось развернуть динамично, при этом в реально представленной обстановке небольшого немецкого города. С большим искусством чередуются сцены бытовые и сцены-диспуты, шумный многоголосый праздник и краткий монолог Маргариты в светлице. История Маргариты в «Прафаусте» занимала главное место и первоначально была связана с тематикой «Бури и натиска», отражая настроения протеста против мещанской морали. Но в окончательном тексте первой части она подчинена философскому замыслу – встреча с героиней становится трагическим эпизодом в истории исканий Фауста. Сама Маргарита представляется Фаусту воплощением природы, патриархальной естественности и простоты. Образ Маргариты обрисован реалистически полнокровно. Её короткая жизнь проходит перед зрителем в стремительно-нарастающем ритме сцен. Последняя из них (в тюрьме) – одна из вершин трагедийного искусства Гёте и одна из самых сильных в мировой драматургии. Гёте-поэт блистательно помогает Гёте-драматургу. Стих в «Фаусте» афористичен, отличается особой концентрированностью мысли. И вместе с тем он не риторичен (как некоторые философские стихотворения Шиллера). Многие стихотворные драмы, в том числе «Ифигения в Тавриде», писались одним размером. В «Фаусте» непрерывно меняются поэтические ритмы, лексика и синтаксис, придавая каждой сцене свой неповторимый художественный облик. Полифоничностью ритмического рисунка особенно выделяется сцена «За городскими воротами». Первая часть «Фауста» целиком принадлежит XVIII в. Завершением её как бы замыкается большой, тридцатилетний период творчества, когда были созданы почти все основные произведения Гёте – от «Геца», «Прометея» и «Вертера» до «Ифигении», «Коринфской невесты» и «Годов учения Вильгельма Мейстера». В XVIII в. Гёте возглавляет литературное движение эпохи, он – ведущая фигура «Бури и натиска» и веймарского классицизма. Выходя отдельными гранями за пределы просветительского мировоззрения (прежде всего, в диалектических прозрениях «Фауста»), Гёте в целом наиболее полно и многогранно концентрирует в своём творчестве замечательные завоевания философской мысли и художественного творчества XVIII в. В литературном процессе первых десятилетий XIX в. И.В.Гёте занимал особое место. В эти годы он написал вторую часть «Фауста», опубликовал автобиографические книги, важнейшая из которых – «Поэзия и правда. Из моей жизни». Сохраняя преемственность просветительских традиций, он вступает в сложные отношения с господствующим направлением эпохи – романтизмом, спорит с ним, отвергает его и вместе с тем испытывает постоянное воздействие на себя художественных открытий новой эпохи, как об этом свидетельствует «Западно-восточный диван».