Своеобразным развитием концепции «невидимой Церкви святых» в середине XIX в. стала теория церковных ветвей, впервые сформулированная в рамках так называемого Оксфордского движения внутри Англиканской церкви. Согласно этой теории, единая кафолическая церковь существует в виде трёх, по сути, совершенно равнозначных церковных ветвей – римской, греческой и англиканской, – каждая из которых пребывает в своём месте и не должна существовать на территории другой. Задача католиков, православных и англикан состоит только в осознании этого сущностного единства и восстановлении видимого общения между «ветвями» единой церкви, восходящей к единому Христу (акцент делался на евангельском тексте: «Я есмь лоза, а вы – ветви...» – Ин. 15.:). Позднее эта теория в более радикальной либеральной редакции, согласно которой равноправными «ветвями» единого «древа» церкви признавались уже все христианские конфессии и деноминации, стала очень популярной в протестантском мире и нашла сторонников в лице отдельных католических и православных богословов. Согласно теории ветвей, границы церкви совпадают с границами многоконфессионального христианства, а критерием принадлежности к ней служит крещение, совершённое во имя Святой Троицы. В XX в. представители протестантской неоортодоксии, выступавшие с критикой либерального богословия, критиковали и характерный для теории ветвей экклезиологический релятивизм. Карл Барт настаивал на необходимости возродить представление о Христовой церкви как о конкретной общине и в этой связи считал, что понятие «невидимого» в экклезиологии лучше не использовать. Христианскому богословию следует преодолеть склонность «соскальзывать в направлении civitas platonica или какого-то облачного образования, в котором христиане внутренне и невидимо объединяются, а видимая церковь при этом обесценивается». Церковь Христова осуществляется только в конкретной общине, которая, как и община апостолов, видима и ограничена определённым местом. Существование множества самостоятельных христианских общин не противоречит единству церкви. Единичность и множество в данном случае парадоксальным образом совпадают. «В действительности, – писал К. Барт, – существуют не многие Церкви, а существует одна Церковь, каждый раз эта конкретная, которая должна узнавать себя как одну и во всех других». Субстанционально нет различных церквей, но всеобщая святая сущность церкви проявляет себя в каждой христианской общине, т.е. там, где двое или трое собраны во имя Иисуса Христа. Поэтому нет и не может быть противоположности между невидимой церковью и видимой. Противоположность может быть только между истинными церквами и ложными. Человеческие заблуждения затемняют святую сущность церкви. В конце концов, конкретная община может настолько исказить евангельское благовестие, что перестанет быть церковью Христовой. В этом смысле развиваемая в рамках теории ветвей идея полной равнозначности христианских конфессий и деноминаций неприемлема – степень соответствия Писанию в них различна. Но даже в Римско-католической церкви, как признаётся К. Барт, всё ещё можно узнать одну и ту же истинную церковь.