В связи с этим понятие «делания» у Евагрия Понтийского означает не столько физические действия человека по исполнению заповедей Божьих, сколько внутреннюю, духовную работу по наблюдению за помыслами, определению их происхождения, анализу их особенностей и взаимосвязей и, наконец, борьбу с дурными помыслами, исходящими от демонов, для приобретения добрых помыслов, исходящих от ангелов или людей. Тем самым понимание делания у него как борьбы с помыслами, являющейся прерогативой монахов-анахоретов, отличается не только от понимания делания как ручного труда, физической или социальной активности, но и от понимания многими предшествующими христианскими богословами, ассоциировавшими это понятие или с простым исполнением заповедей, или с активной церковной деятельностью в противопоставление уединённой монашеской жизни. Одновременно с «отрицательной» работой по очищению души от помыслов и порождаемых ими страстей, согласно Евагрию Понтийскому, должна начинаться и «положительная» работа по замене их противоположными им добродетелями, которые будут соответствовать правильному, «естественному» использованию трёх главных сил души. По его словам, «страсти можно сложить с себя с помощью добродетелей, а простые помыслы – с помощью духовного созерцания». Так, чтение Священного Писания, бдение и молитва останавливают блуждающий ум; голод, труд и отшельничество гасят воспламенившееся вожделеющее начало души; псалмопение, долготерпение и милосердие успокаивают возмущённое яростное начало. Важную помощь в этом может оказать Священное Писание, где есть много относящегося к области аскетического делания. При этом надо «исследовать, идёт ли в том или ином случае речь о яростном начале души и о его порождениях, или о вожделеющем начале и его следствиях, или же об уме и его движениях». По определению Евагрия Понтийского, «добродетель – это наилучший навык разумной души, благодаря которому она становится несклонной к пороку». Ссылаясь на авторитет Григория Богослова, он перечислял девять главных добродетелей, соответствующих трёхчастному устройству души: для разумной части души – благоразумие, разумение и мудрость, для яростной – мужество и терпение, для вожделеющей – целомудрие, любовь и воздержание, для души в целом – справедливость. Дело благоразумия – вести борьбу с противными силами, защищать добродетели, противостоять порокам и распоряжаться нравственно безразличными вещами, сообразуясь с обстоятельствами. Дело разумения – надлежащим образом управлять всем тем, что способствует достижению высшей цели. Дело мудрости – созерцать логосы телесного и бестелесного. Дело целомудрия – бесстрастно созерцать вещи, возбуждающие неразумные мечтания. Дело любви – предоставлять себя каждому человеку, носящему образ Божий, почти так же, как и его Первообразу – Богу. Дело воздержания – с радостью отвергать всякое наслаждение, приносимое вкушением пищи. Дело мужества и терпения – не бояться врагов и ревностно и стойко противостоять опасностям. Наконец, дело справедливости – добиваться созвучия и гармонии всех частей души. Однако большинство этих добродетелей, известных ещё со времён Платона и стоиков, лишь частично соответствуют учению Евагрия Понтийского о восьми дурных помыслах. Гораздо чаще он опирается на более точный и выведенный опытным аскетическим путём перечень добродетелей, рождающихся друг от друга и являющихся средством последовательного искоренения соответствующих пороков: воздержание помогает победить чревоугодие, целомудрие – блудную страсть, нестяжательство – сребролюбие, радость – печаль, долготерпение – гнев, терпение – уныние, нетщеславность – тщеславие, смирение – гордыню. Эти восемь добродетелей Евагрий Понтийский нередко сводит к пяти основным, тесно связанным между собой: «Веру укрепляет страх Божий, а его, в свою очередь (укрепляет), воздержание; воздержание же делают неколебимым терпение и надежда». Среди них вера, являющаяся «внутренним благом», совпадает с началом аскетического делания. Тот, кто приобретает эти «деятельные добродетели», по мере очищения от страстей достигает желанной конечной цели аскетического делания – состояния бесстрастия.