Евагрий Понтийский полагал, что осуществляемое Христом спасение завершится только тогда, когда все разумные существа, не исключая и демонов, после прохождения через множество различных тел, разрядов и миров от «естественного созерцания» вновь возвысятся до «существенного познания» Бога и единства с Ним. Его эсхатология (так же как и эсхатология Оригена и Григория Богослова) основывается на учении апостола Павла (Первое послание к Коринфянам, 15:24–28), где различаются два эсхатологических этапа. Первый – распространение Царства Христа на всех разумных существ и подчинение их Ему, второй – передача Христом Царства Богу Отцу, подчинение Сына Отцу и окончательное воссоединение с Богом всех разумных творений. На первом этапе все падшие умы под руководством Христа постепенно преуспеют в духовном ведении, очистятся от пороков, достигнут ангельского состояния и обретут «духовные тела» при всеобщем воскресении, которое, согласно Евагрию Понтийскому, есть их «всецелый переход из плохого качества в возвышенное», т.е. из грубого в тонкое и духовное. Зло, которое когда-то не существовало, совершенно уничтожится в тварях, а вместе с ним – порок и неведение. И во всех восстановится добродетель. Тогда вся разумная природа, не исключая и демонов («всех врагов», которые станут «друзьями»), покорится Господу, войдёт в Его Царство (которое есть «созерцание всех прошедших и будущих веков» и добровольно склонится к ведению Бога). Все разумные существа, бывшие прежде «наследниками» Христа по «естественному созерцанию», станут Его «сонаследниками», т.е. получат равное с Ним царское достоинство и ведение Божественного Единства. Ведь «наследие Христа» – это знание Единства, и если все станут «сонаследниками» Христа, все познают Святое Единство». Все разумные творения станут «сообразными Сыну» и равными Христу в «существенном познании» Бога. Все они равным образом станут чистыми бестелесными «умами», «христами» и даже «богами», способными создавать различные миры; благодаря духовному ведению все они возвратятся в первоначальное чисто духовное состояние. Это будет уже второй эсхатологический этап, когда произойдёт полное уничтожение последствий «первого движения» – тел, материи, элементов и всего, что с этим связано: множества, числа, миров, времени, различий, разделений, имён и т.п. Наступит последний «восьмой день», когда Христос, обратив к Себе всех, передаст Своё Царство Богу Отцу и Сам подчинится Ему, прекратив промыслительную деятельность в отношении других разумных творений и наслаждаясь познанием одного Бога Отца. Так будет «Бог всё во всём». По мысли Евагрия Понтийского, «поскольку Бог един, оказавшись в каждом, Он объединит всех, и с пришествием Единицы исчезнет число». При этом, однако, не произойдет никакого слияния тварных существ с Богом, поскольку «умы, соединённые с Божественным Единством в бесконечном единении, всегда останутся тварными существами, каковыми они были в своём первоначальном состоянии, предшествовавшем их движению». Евагрий Понтийский был одним из первых церковных писателей и богословов, кто предпринял труд по практическому освоению, теоретическому осмыслению и письменному изложению духовного опыта христианского подвижничества II–IV вв. Одним из основных принципов его аскетического богословия, восходящих к Оригену, является представление, что христианская духовная жизнь состоит из двух необходимых и взаимообусловленных этапов: жизни деятельной и жизни созерцательной, или делания и созерцания. Подобно тому, как физическому человеку для того, чтобы видеть совершенно, необходимы два глаза, так и духовному человеку для того, чтобы достичь совершенства, необходимы и делание, и созерцание. По его мнению, «достоин похвалы тот человек, который сочетает делание с умозрением, чтобы из двух источников орошать поле души для (произращения) добродетели, ибо умозрение окрыляет духовную сущность (человека) созерцанием вышнего, а делание умерщвляет земные члены: блуд, нечистоту, страсть, порок, злую похоть. Поэтому те, кто оградил себя всеоружием из этих двух (начал), с лёгкостью смогут преодолеть лукавство демонов». Таким образом, подлинная христианская добродетель – это «делание, соединённое с созерцанием и освещённое Солнцем правды». Вместе с тем между деланием и созерцанием существует определённое соподчинение: делание – средство или условие для достижения созерцания, а созерцание – цель для делания. Подобно тому, как жатва – это плод посеянных семян, так и духовное познание – плод добродетелей; посеву семян сопутствуют слёзы, жатве – радость. И подобно тому, как библейский патриарх Иаков за службу Лавану сначала получил в жёны нелюбимую Лию (символ делания) и только затем – возлюбленную Рахиль (символ созерцания), так и христианин должен сначала пройти трудное поприще делания, чтобы потом насладиться желанным созерцанием.