Это вовсе не означает, что авторы синоптических Евангелий не понимали, в какой мере сами чудеса способствуют пробуждению веры. В особенности ценит эту их сторону Лука, что отчётливо проявляется в «Деяниях апостолов» (2:22; 13:6–12; 14:3). Наконец, они единодушно выделяют чудеса, совершённые учениками. Различные тексты сообщают или подразумевают, что ученики, получив власть и повеление Иисуса, осуществляли изгнание бесов и исцеления, помогая Ему в провозглашении приближающегося Царства (Мк. 3:14–15; 6:7, 12–13). Исследователи считают, что Евангелие от Марка, возможно, справедливо названо «Евангелием чудес», поскольку объём повествований о чудесах пропорционально к Евангелию в целом и превосходит пропорции любого другого из канонических Евангелий, а подавляющее большинство этих чудес непосредственно связано с Иисусом. В трёх случаях (Крещение, Преображение, Воскресение) Иисус становится объектом чуда, однако в большинстве случаев Он сам осуществляет чудеса (по меньшей мере, 18 раз). Кроме того, как и в других Евангелиях, здесь есть краткие сообщения, подытоживающие чудотворную деятельность Иисуса за тот или иной период (Мк. 1:32–34, 39; 3:101–102; 6:54–56). При интерпретации Евангелия от Марка учёные часто обнаруживают взаимосвязь между двумя темами – между так называемой мессианской тайной и ролью чудес Иисуса в Евангелии в целом. Уже давно Фердинанд Вреде (1863–1934 гг.) заявил, что призыв соблюдать тайну, сопутствующий некоторым чудесам Иисуса (Мк. 1:44; 5:43; 7:36; 8:26), отражает попытки первых христиан сгладить противоречие между изначальной верой, согласно которой Иисус сделался Мессией только после Воскресения, и укрепляющимся убеждением, что Иисус был Мессией во время земной жизни. Исследователи разрешают это противоречие, допуская, что Иисус открылся Своим ученикам в качестве Мессии ещё во время земного служения, но требовал сохранить это в тайне вплоть до своего Воскресения (Мк. 9:9). Лютеранский теолог Рудольф Карл Бультман (1884–1976 гг.) согласился с предложенным Фердинандом Вреде анализом мотива соблюдения тайны и предположил также, что у Марка чудеса Иисуса служат доказательством того, что Иисус является Мессией. Он утверждает, что у Марка речь идёт о мифологическом персонаже – Сыне Божьем, всё существо Которого исполнено Духом Божьим, и божественность Которого открывается в поразительных чудесах. Какое-то время гипотеза Бультмана занимала господствующее положение, но 1960 и 1970 гг. породили ряд исследований, утверждавших, что Марк использовал мессианскую тайну как богословский приём, чтобы подчинить роль чудес Иисуса прославлению Его смерти и Воскресения. Франк Виден (Weeden), к примеру, считал, что Марк выступал против еретиков, христология которых сводилась к теории «theios апer» (т.е. «божественного мужа»): «В этой перспективе Иисус провозглашается проявлением присутствия Бога…  вмешивающегося в человеческие дела для совершения чудес... Он облечён властью и силой Бога и обладает сверхъестественной мудростью и глубиной познания...» Еретики практиковали определённый вид ученичества, в котором основным критерием успеха было «количество, размах и наглядность чудес и харизматического опыта». Действительно, в первой половине Евангелия Иисус действует как theios апer, но эта «позиция theios апer выставляется только затем, чтобы Иисус мог опровергнуть её, как только она будет сформулирована учениками». Однако гипотеза Ф. Видена не кажется исследователям убедительной; основные доводы против подобной интерпретации приводит Тейссен (Theissen), задавая очевидный вопрос: «Неужели Марк рассказал шестнадцать историй о чудесах только затем, чтобы предостеречь нас от веры в чудеса?» Кроме того, Преображение (Мк. 9:2–8) и три других чуда (Мк. 9:12–29; 10:46–52; 11:12–14, 20–21) отнесены к первым предвестиям Распятия. Даже рассказ о Страстях Иисуса содержит упоминания чудес (Мк. 15:33–38). Учитывая эти и другие возражения, исследователи допускают более приемлемым позитивный подход к истолкованию чудесных деяний Иисуса у Марка, считая совершенно не обязательным, чтобы сопутствующий некоторым чудесам призыв соблюдать тайну был обусловлен теми же причинами, что и заповедь хранить в тайне мессианство Иисуса и Его божественность. Иисус нередко совершает чудеса в публичных местах (в синагоге, в полном людей доме и т.д.).