Однако происхождение агапэ связано не только с Тайной вечерей. Ещё у предновозаветных иудеев существовала традиция молитвенных трапез вне Иерусалимского храма с обязательным чтением Библии и беседами о вере. Основной частью трапезы было благословение хлеба и вина и молитва благодарения. Вкушение благословенных хлеба и вина у первых христиан было символом общения верных между собой и с Учителем, а также выражением братской любви между ними. Эти отношения между первыми христианами внесли новое содержание в понятие «любовь», как в своё время внёс новое содержание в это понятие римский поэт Публий Овидий Назон (43 г. до н.э. – около 18 г. н.э.). Однако римская публика этого не понимала и обвиняла их в содомском грехе. Сначала агапэ были высшим выражением настроения первенствующих христиан, живших в ожидании близкого пришествия Христа. Это настроение создавало «у множества верующих одно сердце и одну душу» (Деян. 4: 32); они постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах. «Преломление хлеба» означает как агапэ, так и Евхаристию: она соединялась с агапэ и придавала им богослужебный характер. Название Евхаристии эти «вечери Господни» получили уже в конце I в. («Дидахе», 9; послание Игнатия к  Смирнянам, послание Игнатия к Ефесянам). Хотя этот обычай был продолжением еврейских субботних обедов (ср. «Дидахе», 9, 10, 14 и «Мишна», трактат «Берахот», гл. 6–8), но вера в сверхчеловеческое значение личности Иисуса сообщила христианской Евхаристии характер мистического общения с Ним не в том смысле, как это было вначале, что хлеб символизирует реальное присутствие Иисуса среди верных, кровь – Новый Завет, а в том, что через хлеб и вино христиане вступают в таинственное общение с плотью и кровью Христа, принесёнными в жертву в Его крестной смерти. Это обусловливалось, главным образом, тем, что с переходом христианства на греко-римскую почву на него стали оказывать влияние представления эллинских мистерий, да и вообще новые последователи христианства были чужды того круга идей, которыми жили Иисус и Его ближайшие ученики. С другой стороны, с этого же момента в понятии «Завет» на первый план выступил юридический элемент, и так как масса могла представлять себе служение Богу лишь в форме жертвы, то и Евхаристия получила характер жертвы («Дидахе», 9 и 10; послание Игнатия к Ефесянам, 20, 2). Ритуал Евхаристии был несложен и везде однообразен, т.к. её основная формула была определена преданием. Богослужение у первых христиан было приурочено к субботним дням, хотя очень рано был введён наряду с субботой специфически христианский праздничный день – первый день недели (Деян. 20:7; 1 Кор. 16:2); «день Господень» («Дидахе», 14; Откр. 1:10). Утром собирались для чтения Писания и для проповеди, а вечером была агапа, открывавшаяся благодарственной молитвой, преломлением хлеба и благословением чаши. В молитвословии допускалась большая свобода, смотря по дарованию руководителей богослужения («Дидахе», 10), но уже к концу I в. стали слагаться, по-видимому, типы евхаристических молитв, образцы которых сохранились в «Дидахе» (9 и 10 гл.) и в послании к Коринфянам Климента Римского (59, 2). О богослужении во II в. исследователям известно крайне мало, и фрагментарность данных о богослужении в ранней церкви не позволяет им судить о том, насколько практика, описанная в том или ином памятнике, была действительно всеобщей. Тем не менее, во II в., несомненно, основу христианского богослужения составляла Евхаристия, к которой порой примыкала общая трапеза (агапа), уже отделившаяся к тому времени от самой Евхаристии. В I в. причащение Святых Таин могло иметь место непосредственно во время трапезы (1 Кор. 11), которая совершалась по воскресеньям, в дни памяти мучеников и в случае крещения новообращённых. Борьба с гностицизмом и греко-римской философией заставила церковь, с одной стороны, точнее формулировать своё учение и установить канон священных книг, а с другой – выработать внешние формы религиозной жизни, которые были особенно важны для богослужения, т.к. масса, неспособная разбираться в умозрительных вопросах, искала, тем не менее, удовлетворения своим мистическим запросам и ждала от новой религии Откровения новых тайн. Евхаристия в этом отношении была способна привлечь к себе внимание. Простота обряда и, вместе с тем, таинственные слова о теле и крови Христа, о Новом Завете действовали сильно.