В античной философии нет места для личности, но в ней расцветает тема прекрасного и гармоничного космоса. В этой космической системе гармонии и согласованности, и в то же время системе всеобщей необходимости, человек является персонажем мировой трагедии, сценарий которой оказывается вечной и неотвратимой судьбой. Исследователи находят характерным, что используемый в греческой Античности для обозначения личности термин «лицо» неразрывно связан с «маской». Здесь с художественной выразительностью представлено торжество космической необходимости и отсутствие свободы. Человек в мире – актёр и зритель, его «лицо-маска» не связано ни с глубинами его идентичности, ни с его природой. Схожая ситуация и в латинской мысли и культуре, где понятие «persona» имеет преимущественно не онтологическое или экзистенциальное, но юридическое значение, с акцентом на всецелой подчинённости индивидуального общественному (государству, империи). Христианство приносит радикальное изменение в представления о человеке. Человек, несущий в себе образ Божий, в метафизических основах своего бытия освобождается от природно-космической обусловленности. В свою очередь, представления о мире, созданном свободным определением воли Божьей ex nihilo, очищаются, выводя мысль из замкнутого круга имманентной онтологической необходимости. Понятие личности формируется в церковном богословии в процессе утверждения догмата о Пресвятой Троице. Задача одновременного утверждения единства и троичности Божия привела к использованию онтологических категорий: «сущность» и «ипостась». Святые отцы, применявшие эти категории, ясно осознавали, что используют их для описания образа бытия Бога «сверхсущего» и неописуемого, восходя через определения к неопределимой реальности личного Бога Откровения. Понятия были взяты из прежнего концептуального обращения, превращены в условные знаки, для того чтобы отметить «сверхсущностные различения»: абсолютную тождественность и абсолютную различимость, «несводимость» ипостаси к сущности, без противопоставления их как различных реальностей. Ипостась есть то, что есть сущность, но к сущности она несводима. Единственное обобщающее определение трёх Ипостасей – это невозможность какого бы то ни было общего их определения. Абсолютная их различимость предполагает и абсолютное их тождество, вне которого немыслимо говорить об ипостасном Три-Единстве. Основа церковного учения о личности была заложена в отождествлении ипостаси и лица (личности). Несводимость ипостаси к сущности, личности к природе, утверждаемая в троичном догмате, означает то, что личность не рассматривается в качестве второстепенного аспекта бытия, онтологического придатка, категории добавочной к конкретному существу. Личность не «выводится» из природы, она невторична по отношению к ней, не есть «особенность», формирующая индивид («природу с особенностями»). Другими словами, личность не есть индивид природы. Личность сама является источником и основой бытия. Природа, сущность, в святоотеческом богословии перестаёт быть основой, «началом», бытия. Источником бытия является ипостась-личность, конституирующая бытие, реализующая сущность.