Обстоятельно такую работу провели Герман Цотенберг и Ричард Бёртон в послесловии к своему переводу 1886–1888 гг. Краткий, но содержательный обзор рукописей выполнил Виктор Шовен. Август Мюллер в одной из статей сделал собственный сравнительный анализ. Оказалось, что в разных списках одинакова преимущественно первая часть сборника, но в ней вовсе нельзя найти тем египетских при преобладании повестей о багдадских Аббасидах (особенно о Гаруне ар-Рашиде) и присутствии небольшого количества индийско-персидских сказок. Из этого следовал вывод, что в Египет попал уже большой готовый сборник сказок, составленный в Багдаде, вероятно, в X в., содержание которого строилось вокруг идеализированной личности халифа Гаруна ар-Рашида. Эти сказки были втиснуты в рамку неполного арабского перевода «Хезар-эфсане», который был сделан в IX в. и ещё при Мас’удии был известен под названием «Тысячи и одной ночи». Йозеф фон Хаммер предполагал, что сборник не был создан одним автором, а составлялся постепенно многими авторами в течение нескольких веков. Главный её составной элемент представлен арабским национальным субстратом, а персидская составляющая занимает мало места. Такую же точку зрения в 1888 г. частично разделил араб А. Сальханий. Кроме того, основываясь на словах Ибн ан-Надима, что араб Джахшиярий (багдадец, вероятно, X в.) тоже взялся за составление сборника «1000 ночей», куда вошли избранные персидские, греческие, арабские и другие сказки, А. Сальханий высказал убеждение, что труд Джахшиярия и был первой арабской редакцией книги «Тысяча и одна ночь», которая затем при составлении многочисленных списков (особенно в Египте) значительно увеличилась в объёме. В том же 1888 г. Теодор Нёльдеке указал, что даже историко-психологические основания заставляют в одних сказках книги «Тысяча и одна ночь» видеть египетское происхождение, а в других – багдадское. Как плод основательного знакомства с методами и исследованиями предшественников, появилась обстоятельная диссертация Иоганнеса Эструпа. Вероятно, книгой Иоганнеса Эструпа пользовался и автор истории арабской литературы Карл Броккельманн; во всяком случае, предлагаемые им краткие сообщения о книге «Тысяча и одна ночь» близко совпадают с положениями, разработанными у Иоганнеса Эструпа. Содержание их следующее: нынешнюю свою форму книга «Тысяча и одна ночь» получила в Египте, больше всего в первый период владычества мамелюков (с XIII в.). Вся ли «Хезар-эфсане» вошла в арабскую книгу «Тысяча и одна ночь» или только избранные её сказки – это вопрос второстепенный. С полной уверенностью можно сказать, что из «Хезар-эфсане» взята рамка сборника («Шахрияр и Шахерезада»), «Рыбак и дух», «Хасан Басрийский», «Царевич Бадр и царевна Джаухар Самандальская», «Ардешир и Хаят-ан-нофуса», «Камар-аз-заман и Бодура». Эти сказки по своей поэтичности и психологичности – украшение всей книги «Тысяча и одна ночь»; в них причудливо сплетается действительный мир с фантастическим, но отличительный их признак – тот, что сверхъестественные существа, духи и демоны являются не слепой, стихийной силой, а сознательно питают дружбу или вражду к известным людям.