Согласно Эдварду Лейну, компилятор имел в своём распоряжении хранившийся с X до XV вв. в своём изначальном виде арабский перевод «Хезар-эфсане», взял оттуда заглавие, рамку и, быть может, даже некоторые сказки. Кроме того, автор также пользовался другими сборниками персидского (сравните с повестью о летательном коне – «Волшебный конь») и индийского («Джильад и Шимас») происхождения, арабскими воинственными романами времён крестоносцев («Царь Омар-Номан»), наставительными («Мудрая дева Таваддода»), мнимо-историческими повестями о Гаруне ар-Рашиде, специально-историческими арабскими сочинениями (особенно теми, где есть богатый анекдотический элемент), околонаучными арабскими сочинениями по географии и космографии («Путешествия Синдбада» и космографию Казвини), устными юмористическими народными побасёнками и т.д. Все эти разнородные и разновременные материалы скомпилировал и тщательно обработал египетский составитель XV–XVI вв., когда переписчики XVII–XVIII вв. внесли в его редакции только несколько изменений. Точка зрения Эдварда Лейна считалась общепринятой в учёном мире до 1880 гг. Статьи Михаэля де Гуе со слабыми поправками по вопросу о критериях закрепляли старый лейновский взгляд на компиляцию книги «Тысяча и одна ночь» в мамелюкскую эпоху (после 1450 г., по Михаэля де Гуе) одним составителем, да и новый английский переводчик (впервые не побоявшийся упрёка в скабрёзности) Джон Пейн не отступил от теории Эдварда Лейна. Новые исследования начались с новыми переводами «Тысячи и одной ночи». Ещё в 1839 г. X. Торренс цитировал историка XIII в. ибн-Саида (1208–1286 гг.), указавшего, что в Египте некоторые приукрашенные народные рассказы напоминают собой книгу «Тысяча и одна ночь». В 1886 г.  на те же слова ибн-Саида обратил внимание анонимный автор критики новых переводов Джона Пейна и Ричарда Фрэнсиса Бёртона. По основательному замечанию критика, многие культурно-исторические намёки и другие данные, на основании которых Эдвард Лейн (а за ним Джон Пейн) отнёс составление книги «Тысяча и одна ночь» к XV–XVI вв., объясняются обычными интерполяциями (вставками) позднейших переписчиков, поскольку нравы на Востоке не так быстро меняются, чтобы по их описанию можно было бы безошибочно отличить реалии какого-нибудь одного века от предыдущего либо последующего. Поэтому книга «Тысяча и одна ночь» могла быть скомпилирована ещё в XIII в., на что косвенно указывает составление гороскопа на 1255 год цирюльником в «Сказке о горбуне». Впрочем, в течение двух следующих веков переписчики могли внести в готовую книгу «Тысяча и одна ночь» новые дополнения. Август Мюллер справедливо заметил, что если по указанию ибн-Саида книга «Тысяча и одна ночь» существовала в Египте в XIII в., а к XV в., по довольно прозрачному указанию Абуль-Махасына, успела уже получить свои новейшие дополнения, то для прочных и правильных суждений о ней необходимо было, прежде всего, выделить эти позднейшие интерполяции и восстановить, таким образом, изначальный вариант книги «Тысяча и одна ночь» XIII в. Для этого следовало сопоставить все имевшиеся списки книги «Тысяча и одна ночь» и отбросить отличающиеся в них части как наслоения XIV–XV вв.