Однако главным творцом несторианского христологического учения был не сам Несторий, а его учитель – богослов и экзегет Феодор Мопсуестийский, который не принимал александрийскую парадигму «Слово-плоть» и следовал другой, автором которой в значительной степени был сам. Эта парадигма, обычно определяемая в современных исследованиях как «Слово-человек», характеризуется стремлением подчеркнуть полноту человечества во Христе, которая означает для Феодора, прежде всего, активное проявление человечества во Христе. Он не принимает концепцию Аполлинария человечества Христа как пассивного и подчинённого Его божеству и потому лишённого собственных действий и воли. При этом, однако, он вполне разделяет идею Аполлинария о природе как активном бытии, наполненном собственной и «самодвижной» динамикой, т.е. то, что последний относил лишь к божеству Христа, Феодор распространяет и на Его человечество. Таким образом, по учению Феодора, человечество Христа обладает собственной жизнью и энергией. Развивая эту концепцию далее и достигая, по выражению протоиерея Георгия Васильевича Флоровского (1893–1979 гг.), «антропологического максимализма», Феодор приходит к заключению, что во Христе сосуществуют две природы, каждая из которых имеет своё конкретное частное бытие. Иными словами, по учению Феодора, божество и человечество во Христе присутствуют в одинаковой степени – симметрично. Сравнительно с александрийским богословием, опиравшимся на парадигму «Слово-плоть», в учении Феодора дистанция между божеством и человечеством во Христе значительно увеличена за счёт того, что человечество наделяется собственной энергией, жизнью и частным бытием. Увеличению этой дистанции немало способствовало также то, что, полемизируя с арианами, Феодор всячески подчёркивал трансцендентность божества во Христе и Его онтологическую удалённость от человечества. Оба этих фактора (максимально возможная полнота человечества и трансцендентность божества) поставили перед Феодором сложные вопросы: как человечество и божество соединены между собой, и каким образом Христос может быть мыслим при этом как единое существо? Их решение Феодор нашёл в концепции «относительного соединения» божества и человечества «по благоволению», которое он противопоставлял соединению «по сущности». Соединившись по благоволению, природы Христа приобрели единое общее Лицо, действие и волю: «Идея единства по сущности верна только в том случае, если она применена (к существам) той же сущности, и ложна, если применена (к существам) различной сущности; иначе она не может быть свободна от заблуждения. В то же время способ соединения по благоволению, сохраняя природы несмешанными и нераздельными, указывает на единство лица обеих (природ), а равно на единую волю и действие, за которыми следуют единая сила и господство». Решающее значение в концепции Воплощения Феодора Мопсуестийского имеет понятие лица, при помощи которого он пытается сохранить единство Христа при всей удалённости двух природ друг от друга. Подробно это понятие раскрывается в трактате «Против Евномия»: «Лицо имеет двоякое значение: оно означает либо ипостась и то, чем каждый из нас является, либо же оно относится к чести, величию и поклонению. Например, «Павел» и «Пётр» обозначают ипостась и лицо каждого из них, однако Лицо нашего Господа Христа означает честь, величие и поклонение». Таким образом, Феодор признавал, что формально «лицо» синонимично «ипостаси» и означает конкретное бытие. Однако в системе его христологических воззрений оно имеет совершенно другое значение: единой чести, величия и поклонения двух природ во Христе, а также способа проявления и откровения Бога через человечество. Такую же объединяющую роль играет в христологии Феодора единое действие и единая воля Христа. Притом наличие общего Лица, действия и воли во Христе вовсе не отменяет собственных лиц, воль и действий двух природ, которые без них утратили бы свою полноту. Природы, имея каждая свое лицо, энергию и волю, соединены общими и едиными Лицом, энергией и волей. Концепция Феодора лица как общего динамичного проявления Бога и человека в одном Христе близка к Аполлинариевой. При этом для Феодора она играет даже более важную роль, поскольку лишь благодаря ей в его учении может быть сохранено единство Христа. Христологическая схема, разработанная Феодором, была перенята Несторием, с именем которого она и стала впоследствии ассоциироваться. Кирилл Александрийский формулировал свои христологические взгляды, главным образом, в полемике с Несторием. Его богословский интерес сфокусирован, в первую очередь, на единстве Христа как Сына. Так, он говорит, что Христос «остался одним Сыном»; «человечество стало собственным (человечеством) Слова, и мы помышляем единого Сына вместе с ним» и «единого живого существа». Следуя Афанасию Великому, Кирилл подчёркивал, что Слово «воистину стало» человеком, а не «вселилось в человека».