Также он полагал, что, поскольку душа отстоит от тела дальше, чем Бог от души (ведь в первом случае бестелесное соединяется с телесным, а во втором – Дух соединяется с духом, как подобное с подобным), поэтому во Христе мы имеем более лёгкий тип соединения, т.е. соединение двух разумных, духовных сущностей – божества и разумной души. В связи с этим он развивал учение о посредничестве души (или ума) Христа при Воплощении Слова: «Слово стало причастным плоти при посредстве разумной души» (Verbum particeps carnis effectum est rationali anima mediante). Душа Христа была не только связующим звеном, но и как бы «защитным слоем» между немощным телом и божеством. В позднейший период творчества Августин рассматривал Воплощение в рамках тринитарного учения, т.е. говорил о Лице Иисуса Христа не как результате соединения природ, а как следствии восприятия человеческой природы в единство предсуществующего Слова Божьего, полагая Его истинным центром этого единства: «Неизреченным и уникальным восприятием человек был принят в единство Лица Слова Божия (in unitatem personae Verbi Dei), то есть единородного Сына Божьего; причём Слово неизменно сохранило Свою природу». Идею единства Лица и двойственность природ во Христе Августин передавал также такими выражениями, как «один и тот же» (unus atque idem) и «Богочеловек» (homo Deus): «Господь наш Иисус Христос есть Богочеловек: Бог прежде всех веков, и человек в нашем веке; Бог от Отца, человек – от Девы, но один и тот же Господь и спаситель Иисус Христос, Сын Божий, Бог и Человек». «Тот, Кто был Бог, стал Человеком, восприняв то, чем не был, и не утратив то, чем был». Августин подчёркивал, что в словах Священного Писания о самоумалении Христа, принятии Им «образа раба» (Флп. 2:6–11) и Его неравенстве Отцу (Ин. 14:28) речь не идёт об утрате или уменьшении «образа Божьего», в котором Он равен Отцу и Святому Духу (servata aequalitate naturae). «Как Бог умалил Себя? – спрашивает Августин. – Восприняв то, чем не был, и не утратив то, чем был… И хотя был Бог, явился человеком»; поэтому «весь Христос – Бог и человек, истинный человек и истинный Бог». Вследствие единства Лица Христа, состоящего из двух природ, т.е. божественной и человеческой, всякое высказывание об одной из них прилагается и к другой, и божественные – человеческой, а человеческие – божественной. Поэтому можно сказать, что сын человеческий сошёл с неба, а Сын Божий был распят. В результате Августин пришёл к следующим христологическим формулам: «Во Христе две сущности, божество и человечество, но одно Лицо (duae sunt quidem substantiae, Deus et homo, sed una persona), чтобы сохранилась Троица и не стала бы четверицей от вхождения в Неё человека»; Христос – «одно Лицо, состоящее из двух сущностей – божественной и человеческой» (persona una ex duabus substantiis diuina humanaque constans). Августин подчёркивал, что Христос воспринял истинную человеческую природу во всей ее полноте: разумную душу и тело. В трактате «О христианском подвиге» (De agone christiano) он последовательно опровергал ересь докетов, отрицавших реальность плоти Христовой, строгих аполлинаристов, отрицавших во Христе человеческую душу, и умеренных аполлинаристов, признававших во Христе душу как жизненный принцип, но отрицавших наличие в ней разума, т.е. устранявших лучшую часть человека. Наконец, он настаивал на том, что у Христа были человеческие чувства (affectiones), но они чудесным образом подчинялись повелениям Его воли, так что во время Своего страдания Он «волновался не немощью, а силой души» (non animi infirmitate, sed potestate turbatus). В то же время Августин говорил о всеведении Христа по отношению к Его человеческой природе. Спасителю не была свойственна обычная для человека неполнота знания; даже будучи младенцем, Он был чужд естественному неведению этого возраста. Вместе с человеческой природой Слово Божье восприняло все её характерные особенности и немощи, кроме греха: хотя Христос и был истинным человеком, по Своему земному рождению Он был безгрешен, поскольку Его зачатие совершилось силой Святого Духа, бессеменно и безмужно. Хотя Его тело было воспринято от плоти Жены, зачатой от источника греховной плоти, но поскольку оно было зачато в Ней не так, как была зачата Она, то оно не было плотью греха, но лишь «подобием плоти греха». Исповедуя во Христе свободную человеческую волю, Августин связывал личную безгрешность и абсолютную святость Христа с особым образом восприятия человеческой природы Богом в единство Своего Лица, что обеспечивает невозможность какого-либо греха произволения или движения в Нём злой воли. Акценты, поставленные каппадокийцами в полемике с Аполлинарием, были развиты богословами Антиохийской школы, представители которой строили свои концепции, также опровергая идеи Лаодикийского епископа. Но то, что у каппадокийцев было лишь полемическим приёмом, у антиохийских богословов приобрело характер догматического учения и привело к искажённому представлению о Христе, осуждённому позже как несторианство.