Другая существенная деятельность верующего разума есть внутренняя деятельность, побуждающая к собиранию всех сил души в сердечном средоточии вокруг веросознания и жизни по вере. Православный стремится возвысить разум до того уровня, где области разума и веры соединяются «в одно нераздельное созерцание истины». Двоякая деятельность разума различается не столько содержательно, сколько экзистенциально; понятие И.В. Киреевского о верующем разуме философски значимо именно как конкретное, а не абстрактное понятие. Всякая работа ума, каждая творческая деятельность, всякое техническое усовершенствование имеет, согласно И.В. Киреевскому, две стороны: собственно познавательную, или практическую, относящуюся к составу предмета, и «философскую», относящуюся к связи предмета этой деятельности с целокупностью бытия в человеке и вследствие этого с единством личного бытия человека и народа. Деятели образованности в своей собственной предметной работе стараются прояснить для себя жизненную сторону своего дела и разумную сторону своего жизненного убеждения, всей цельной жизнью поместиться в обеих сферах и делом согласить веру и разум. Из этого двойного отношения всякой разумной жизни философия, как умозрительное прояснение жизненных отношений личности и народа, рождается всякий раз, как только обнаруживается новое развитие религиозной жизни или рациональной образованности. Философия придаёт смысл умственной жизни народа, хотя определяющим в этой жизни всегда остаётся верующее убеждение. Когда христианство явилось среди языческой образованности, писал И.В. Киреевский, философия языческого мира стала орудием христианского просвещения и вошла как подчинённое начало в состав христианской философии. Верующее любомудрие писателей древней церкви отличалось живой связью личной особенности с «природной физиономией» местностей и народов. Единомыслие вселенского православия сохраняло отдельные церкви в согласии веры; «особый характер духовной деятельности» поместных церквей только «увеличивал общее богатство и полноту духовной жизни всего христианства». Основанием нового философского мышления в духе и смысле правослаавного просвещения, по И.В. Киреевскому, могли бы стать учение и деятельный опыт отцов церкви. Данные для развития такого «нового самосознания ума» в истине отеческого православия – с одной стороны, любомудрие отцов церкви как «зародыш... высшего философского начала», с другой стороны, западное мышление, которое пришло к осознанию своей несостоятельности и требующее нового начала. Развитие нового верующего мышления состояло бы, по И.В. Киреевскому, в освоении европейской образованности в духе святоотеческой традиции. Мыслитель, воспитанный православным опытом жизни, должен, не оставляя этого опыта, сделаться причастным также опыту «западного» мышления и художества; тогда он сможет «сообразить в отношении к ним все вопросы современной образованности…, изо всех этих соображений вывести общие следствия, соответственные настоящим требованиям просвещения»; такова, согласно И.В. Киреевскому, задача православно-христианской философии в современном обществе. Учение византийских отцов не может заменить современному человеку философского миросозерцания, необходимо развитие философской стороны святоотеческого учения в свете новейшего развития внешней образованности; однако речь идёт только о развитии философии, но не догматического учения веры. Это «разработывание общественного самосознания» должно быть «общим делом всех людей верующих и мыслящих».