Таким образом, первое положение аналитики веры и разума у И.В. Киреевского состоит в принципиальной сверхразумности учения веры, недоступности его для естественного разума в обыкновенном его состоянии, а потому в «неприкосновенности пределов Божественного Откровения». И.В. Киреевский утверждает непереходимость границ веры и разума также и в обратном направлении: в православии, по его убеждению, естественная рациональность человека ограждена «от неправильного вмешательства церковного авторитета». Православное умозрение предоставляет разуму свободу «в его естественных движениях». Основные начала естественного разума «являются ниже разума верующего», однако для полноты христианской жизни и мысли должны быть в неразрывной связи с убеждением верующего разума. Развитие естественного разума служит только ступенями для полной истины. Познание отвлечённого ума, органа рациональной науки, необходимо и для христианина, как естествознание разума, и есть законная часть науки, пока не объявляет своё рациональное орудие познавания единственным возможным его инструментом. Если бы рациональное мышление признало свою относительность, оно внутри этой относительности могло бы развиваться в некоем другом направлении, могущем привести «к высшей полноте знания». Таким образом, в православии утверждается, с одной стороны, сверхразумность истины вероучения, как живой истины о Боге и личном богочеловеческом отношении, с другой – свобода развития естественной рациональности человека, принадлежность её и её результатов к составу цельного личного бытия в истине. Иначе говоря, признаётся и высшая правда сверхразумной цельности личного бытия, и условная правда логической рациональности, служащей внешнему образованию этого бытия. Но в православии то и другое признаётся именно как иерархичное двуединство: цельность личной веры, как высшее образовательное начало бытия, и естественная рациональность, как подчинённое орудие цельной жизни, само неспособное приблизиться к ней. Цельность бытия есть единство сверхразумного и рационального, устанавливаемое из глубинного средоточия живого опыта личности. Сама полнота исповедания истины православия побуждает стремиться к соединению, или соглашению, веры и разумного самосознания; это соглашение есть не логическая задача ума, но экзистенциальное устремление всего человека в единстве опыта жизни. «Чем свободнее, чем искреннее верующий разум в своих естественных движениях, тем полнее и правильнее стремится он к Божественной истине». Соглашение веры с разумом в жизни и сознании православного достигается только через соединение истины веры и истины ума в «живую мысль», как основу православной образованности. Эта «живая мысль» есть православное мышление, или верующий разум. Он является для И.В. Киреевского естественным разумом, в свободном развитии сознательно проникающимся истиной вероучения. Верующее мышление не есть прерогатива духовного сословия, но необходимое орудие каждого православного, поскольку он живёт по убеждению своей веры. Православное мышление, согласно И.В. Киреевскому, осуществляется в двоякой деятельности разума. Человек очищает разум «от всего противоречащего вере». Однако отношение православного мышления к вере не сводится только к отрицательной деятельности.