Следствием такого представления о сущности Божьей стал ответ, который Пётр Ломбардский давал на вопросы: «Родил ли Отец Божественную сущность, родила ли она Сына, рождена ли сущность сущностью?». По словам Петра Ломбардского, «Божественная сущность не родила сущность (essentia non genuit essentiam). Ведь поскольку Божественная сущность есть некая единая и высшая вещь (una et summa quaedam res), то, если Божественная сущность родила сущность, то окажется, что некая вещь родила саму себя, что совершенно невозможно». Формально это рассуждение Петра Ломбардского призвано прояснить христианское учение о том, что при рождении Сына не происходит «умножения» или «разделения» единой сущности Бога. Однако в нём заложена возможность определённой интерпретации, при которой оно окажется противоречащим учению о рождении Сына из сущности Отца. По мнению исследователей, именно приведённое рассуждение Петра Ломбардского возмутило Иоахима Флорского, который в «Исповедании веры» прямо писал, что единородный Сын Божий есть «рождённая мудрость и рождённая сущность (essentia genita)», понимая его рождение как происхождение «Бога от Бога, Света от Света, Мудрости от Мудрости и сущности от сущности (essentia de essentia)». В рассуждении Петра Ломбардского он мог видеть опасное смешение логического и онтологического способа рассуждения о Троице. Логически сущность Бога может быть представлена как некая общая абстракция, собирающая в себе общие свойства Лиц Святой Троицы. Однако если эта абстракция обозначается как «вещь», возникает соблазн посчитать, что она не только может мыслиться отдельно от Лиц, но и неким образом реально существует отдельно от Лиц, что приводит к ошибочному признанию существования в Боге не трёх Вещей (Лиц), а четырёх Вещей (три Лица + сущность). Понятое таким образом учение о Святой Троице Петра Ломбардского Иоахим Флорский сравнивал с древними ересями Ария и Савеллия. Так, в сочинении «Трактат, объясняющий жизнь и учение блаженного Бенедикта» он писал, что надлежит отвергнуть «во-первых, нечестие Савеллия, который отрицал [существование] Лиц; во-вторых, превратность Ария, который разрывал единство [Троицы]; в-третьих, богохульство Петра, который, отделяя единство от Троицы, ввёл четверицу». Сходная схема рассуждения встречается и в «Десятиструнной псалтири», однако уже без упоминания имени Петра Ломбардского. Для пояснения своей мысли Иоахим Флорский использовал здесь символизирующий совершенство образ числа десять (denarium); изложив еретическое учение Ария и Саввелия, Иоахим Флорский продолжает: «О, сколь превратно во всех смыслах исправил их обоих тот, кто сказал, что единая сущность есть как бы некая высшая вещь, общая для трёх Лиц, и притом каждое Лицо по отдельности (singula persona) есть эта Сущность! Ведь это как если бы кто-то обозначил Сущность числом сто, а Лица обозначил тремя числами десять, или, если он не хочет говорить, что Сущность больше каждого Лица, обозначил бы три Лица тремя десятками, а Сущность – четвёртой десяткой, как если бы Бог был не Троицей, а четверицей». Своё учение в рамках этого образного ряда Иоахим Флорский выражал так: «Одна десятка относится к Отцу, одна десятка – к Сыну, одна десятка – к Святому Духу, а тридцать – разом (simul) к Троице».