В конце предполагаемого идеологического развития стоят Евангелие от Иоанна и второе Послание Петра. Ошибочность конструкции Ф.Х. Баура общепризнана, однако долгое время она продолжала существование в различных, зачастую ещё более радикальных модификациях. Многие консервативные авторы начиная с середины XIX в. отвергали Баурову абсолютизацию критического метода в исагогике. Так, Г. Тирш (1845 г.) подчёркивал, что только вера в искупление и опыт церковной жизни суть высшие критерии оценки достоверности и подлинности Священного Писания, свидетельствующего о событии искупления. Поэтому какие-либо подделки в ситуации, когда возникали эти тексты, невозможны. Такой же позиции придерживался Генрих Эрнст Фердинанд Гёрике, который стремился доказать подлинность всех писаний раннего христианства (1854 г.). Сходные предпосылки и задачи исагогики видели авторы и многих других исагогических работ. Более умеренную позицию занимали исследователи, при самых разных оценках результатов самой критики признававшие строго историческую и в то же время богословскую задачу исагогик как научной дисциплины. Э.В. Рейсс в «Истории Священного Писания Нового Завета» (1842 г.) расширил границы дисциплины, предложив описание создания отдельных новозаветных текстов, процесса их собирания в канон, развития, включив в книгу историю переводов и отметив влияние канонических текстов на апокрифы и дальнейшую рецепцию в богословии вплоть до середины XIX в. Герман Гупфельд, исследователь Ветхого Завета, предлагал (как когда-то Р. Симон) отказаться от названия «Введение...» в пользу «Истории священных писаний Ветхого и Нового Заветов» или «Истории библейской литературы» и не использовать в аргументации понятие «богодухновенность». Задачей исагогики, по Г. Гупфельду, должен был стать анализ библейских писаний в их историческом развитии, ограничение канона обосновывается практическими целями, а не характером дисциплины. Франц Делич, как и Г. Гупфельд, предлагал вместо «Введения...» принять название «История ветхозаветных писаний» и не считал вопрос об авторстве библейских текстов принципиально важным. Исключительно исторический характер исагогики как богословской дисциплины подчёркивал также Ф. Блек, настаивая на том, что происхождение текстов Нового Завета нужно подвергать научной проверке, критерием которой должна быть только верность научным принципам. Он рассматривал исагогику только как «часть истории литературы» (1862 г.). К концу XIX в. радикализм тюбингенской школы уступил место более умеренным формам рационалистической критики, представленной такими экзегетами, как Карл Фридрих фон Вайцзеккер, Генрих Юлиус Гольцман, Адольф Юлихер и Б. Вейс. Согласно Г.Ю. Гольцману, цель исагогики заключается в том, чтобы «установить правильное соотношение догматических представлений и надёжных результатов исторической критики». В предисловии к своей книге о синоптических Евангелиях он уточнял, что исагогика сохраняет статус богословской дисциплины только благодаря понятию канона, т.е. причина того, что из обширной раннехристианской литературы выбрано только 27 канонических текстов Нового Завета в качестве предмета исследования – в догматическом учении об этих книгах.