8 июля в Андреевский скит вернулся игумен Иероним и с ним 52 монаха; в скиту их встретили 156 иноков, оставшихся там после вывоза имяславцев. 10 июля архиепископ Никон отбыл с Афона. 11 июля он был уже в Константинополе, где вновь встретился с патриархом Германом и доложил ему о «водворении мира» в русских обителях Афона. 13 июля экспедиция высадилась на берег в Одессе. В тот же день утром в Одессу прибыл пароход «Херсон» с находившимися на его борту афонскими иноками. Посол России в Константинополе М.Н. Гирс, со ссылкой на консула А.Ф. Шебунина, разделил высланных с Афона имяславцев на две категории: «С одной стороны, зачинщики и подстрекатели, с другой – невежественные массы. Первые – умелые в революционной и религиозной агитации и безусловно опасны. Вторые – искренно заблуждающиеся, при внимательной над ними духовной опеке могут быть сохранены в лоне Церкви». 14 июля монахов начали отдельными группами доставлять на берег. После прибытия в Одесский порт каждая группа либо шла пешком, либо отвозилась в тюрьму, в полицейские участки или в Андреевское подворье. У всех заключённых полицейские и тюремные власти отбирали имеющиеся при них деньги. Часть иноков, кроме того, была насильственно острижена. Со всех монахов было снято монашеское одеяние, которое заменили на мирское платье. 17 июля в Одессу на пароходе «Чихачёв» прибыла ещё одна партия имяславцев, покинувших Афон, 212 человек. Из оставшихся на Афоне русских монахов некоторые, опасаясь ареста, вскоре уехали добровольно. В результате русское афонское монашество в течение месяца уменьшилось примерно на 1 тыс. человек. Всех прибывших в Россию имяславцев ждала суровая участь: если их не сажали в тюрьму, то распределяли по епархиям и монастырям с запретом в священнослужении и отлучением от причастия; иных лишали даже предсмертного причащения и хоронили по мирскому обряду. Спустя год после изгнания имяславцев с Афона газета «Московский листок» со ссылкой на иеросхимонаха Антония (Булатовича) свидетельствовала: «По имеющимся сведениям, до 600 человек, изгнанных с Афона и разосланных по всей России, подвергаются всевозможным притеснениям. Духовенство требует от них отречения от каких-то заблуждений; настоятели монастырей не принимают их в обители... Настоятель одной из пустынь Курской епархии сначала принял в число братии 16 иноков-афонцев, а потом стал называть их «еретиками» и обращался с просьбой к светскому начальству о высылке их из пустыни на родину по этапу, что и было исполнено. Один из афонских монахов, умирая, пожелал причаститься; послали за священником, который отказался его напутствовать, сказав, что грешно молиться за «еретика». И таких случаев было несколько».