Ошибкой противников имяславия было стремление объяснить молитвенный опыт христианина как смену психологических переживаний, не выводящих человека за пределы его собственного сознания. Такой подход, намеченный уже в статье священника Хрисанфа Григоровича и затем развитый у архиепископа Никона, С.В. Троицкого и в Послании Синода от 18 мая 1913 г., был неприемлем по существу для афонских имяславцев, видевших в молитве, прежде всего, опыт реальной встречи с Богом, присутствующим в Своём имени. Безусловно слабым местом противников имяславия было их стремление обосновать свою позицию при помощи «логики» и «здравого смысла». Позитивизм и номинализм, противопоставленные ими учению имяславцев, не могут служить основой подлинно православной церковной позиции, которая должна опираться только на Предание церкви. Но церковное Предание было учтено противниками имяславия выборочно и односторонне. Церковная оценка имяславских споров не должна ограничиваться рассмотрением только богословского их содержания. Необходима и каноническая оценка действий обеих сторон. Очевидно, что с канонической точки зрения многие действия имяславцев в 1910 гг. являются неприемлемыми. Прежде всего, это относится к «бунту», устроенному имяславцами во главе с иеросхимонахом Антонием (Булатовичем) в Андреевском скиту: именно с этого бунта началась цепь насильственных действий, которая привела к изгнанию сторонников имяславия с Афона. Канонически неоправданной является позиция Антония Булатовича и его соратников и после возвращения в Россию, в частности, их неподчинение церковной власти и многочисленные «отложения от духовного общения» с ней. Позиция сознательного противления церковной иерархии (в конце концов, – уже после 1917 г.) завела имяславцев в экклезиологический тупик, лишив их спасительной ограды церкви и превратив в секту. В то же время представляется неадекватной реакция на действия имяславцев со стороны российских церковных властей, которая привела к разгрому русского монашества на Афоне.