Священник Павел Александрович Флоренский считает источником блага Всеблагого Бога; к благам и дарам Божьим, наряду с др., он относит и имя человека; высшим благом, дарованным Богом человеку, он полагает вечную жизнь. «Вечная Жизнь... или просто «Жизнь»... означает собою величайшее благо, к обладанию коим призван человек». Сергей Николаевич Булгаков в книге «Свет Невечерний», обсуждая в русле христианского платонизма и софиологии вопрос о сотворении мира из ничего, онтологизирует ничто, понимает его в качестве некой потенциальной основы мира, которая становится миром тварным, или бытием, по причине благости Творца; ничто «становится благим приобщаясь ко благу, из тёмного ничтожества становясь бытием». Рассматривая проблему грехопадения и происхождения зла, С.Н. Булгаков отмечает, что благой Бог не может быть причиной зла, зло не сотворено Богом и, соответственно, не есть бытие, а его отрицание. Свои воззрения он сводит к весьма своеобразной формуле: «Есть только благо, а всё, что не благо, не есть». Оригинальную попытку разработать учение о благе в связи с названием новозаветных книг («благая весть») предпринимает Семён Людвигович Франк в работе «Свет во тьме». Он считает, что смысл «благой вести» открывается лишь при последовательном уяснении христианского учения о Царстве Божьем, Личности Иисуса Христа, церкви и благодатных силах Божьих. В своих размышлениях он приходит к выводу, что «благая весть» должна пониматься по преимуществу как Божественное благо спасения человека. В книге «С нами Бог» С.Л. Франк отмечает исключительный характер представлений о благе в христианстве: Божественное «незримое благо бесконечно ценнее всех земных благ, и блаженство человека – достижение им подлинной цели его жизни – осуществляется несмотря на его страдания в мире и даже именно через эти страдания». Другая важная мысль С.Л. Франка касается онтологического приоритета высшего блага, источником которого является Бог, необходимости различения «высшего блага» и «морального добра» и недопустимости их отождествления. Он пишет: «...Человеческая душа ведает некое благо, или томится по некому благу, высшему, чем моральное добро: это есть благо, спасающее душу». В этике Николая Александровича Бердяева, Николая Онуфриевича Лосского и Льва Платоновича Карсавина центральное место отводится проблематике добра и зла и концепции ценностей; благо отождествляется с «абсолютным добром» или «самим Добром», в качестве же самостоятельной темы разрабатывается эпизодически. Н.А. Бердяев выступает против понимания блага как стремления к счастью и удовлетворению, против учений, свойственных докантовской философии Нового времени, и считает, что задачей «творческой этики» должно стать создание «вечных, непреходящих, бессмертных благ и ценностей», однако само толкование этих благ у него остаётся весьма неопределённым. Н.О. Лосский пишет о бескорыстной любви человека к Всеблагому как абсолютному добру. Л.П. Карсавин своему учению о всеединстве придаёт смысл «всеединого добра» или «всеединого блага». Историко-философские аспекты проблематики блага рассматриваются в трудах Василия Николаевича Карпова, Ореста Марковича Новицкого, Памфила Даниловича Юркевича, Александра Александровича Бронзова, Михаила Эммануиловича Поснова, Владимира Михайловича Хвостова, Эрнеста Леопольдовича Радлова, Фаддея Францевича Зелинского, Павла Петровича Блонского, Алексея Фёдоровича Лосева, Валентина Фердинандовича Асмуса.