Святость Божья имеет коммуникативный и соотносительный, а также эсхатологический характер, направляя ход мировой истории к тому конечному состоянию, исполнению замысла Божьего, когда Святой Бог будет «всё во всём» (1 Кор 15:28). Израиль, избранный и выделенный среди народов, становится личным достоянием Бога, народом священников, «народом святым». По Своей непостижимой любви Бог живёт и «идёт» среди Своего народа (Исх 33:12–17), является ему посредством облака, ковчега Завета, храма или славы Своей, которая сопровождает Его народ даже в изгнании (Иез 1:1–28): «Среди тебя – Святой» (Ос 11:9). Освящение должно поддерживать завет с Израилем, так же как и народ израильский в Мериве является объектом проявления святости со стороны Яхве, когда он получает воду, несмотря на противление, оказанное Ему (Числ 20:13). Все деяния на пользу Израиля являются проявлениями Его святости, а связь между святостью и заветом проявляется в титуле «Святой Израилев», по преимуществу встречающемся у пророка Исаии (14 раз в первой части и 16 раз во второй части книги). Однако обращение «Святой Израилев» не означает, что Святой принадлежит Израилю. Яхве – Святой Израилев не потому, что он посвящён Израилю, но потому, что Он Сам (по)святил Израиль Себе, и Израиль свят лишь в силу этого посвящения Яхве. У пророка Осии говорится: «Среди тебя – Святой» (Ос 11:9), и у пророка Иезекииля: «Святой в Израиле» (Иез 39:7). Эта связь, основанная на избрании, подразумевает, что святость, целью которой является Израиль, может обратиться и против него, а в некоторых обстоятельствах в ходе истории Божественная святость была для Израиля проявлением суда. «Свет Израиля будет огнём, и Святой его – пламенем, которое сожжёт и пожрёт терны его и волчцы его в один день» (Ис 10:17). Наименование Бога «Святой Израилев» означает, прежде всего, то, что Яхве остаётся близко к Израилю. «...Так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, – Святой имя Его: Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушёнными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушённых» (Ис 57:15). Святость есть то, что представляет Яхве как Бога, но в то же время Святой Израилев – это Тот, Кто подаёт Своё слово (Ис 5:24; 30:12, 15), Тот, Кто всегда готов прийти на помощь (Ис 31:1–2; 37:23; 41:10 и сл.), Чьи благословения настолько очевидны, что язычники будут восклицать: «У тебя только Бог, и нет иного Бога» (Ис 45:14). Ассоциация термина «святой» с терминами «спаситель» (Ис 43:3) и «искупитель» (Ис 43:14; 47:4; 48:17; 49:7) также хорошо иллюстрирует коммуникативный характер святости. Если Бог «близкий родственник», исполняющий право выкупа (искупления), то это означает, что Святой, несмотря на расстояние, отделяющее Его от твари, близок к Своему народу, находится с ним в ближайших отношениях: святость и ревность составляют содержание имени Яхве: «Он Бог святой, Бог-ревнитель» (Нав 24:19). Вся история Израиля – это труды святости. Недаром пророк, использовавший титул «Святой Израилев», наилучшим образом показал реализацию Божественного плана в истории, иллюстрируя восклицание псалмопевца: «Боже! свят путь Твой» (Пс 76:14), «Видели шествие Твоё, Боже, шествие Бога моего, Царя моего во святыне» (Пс 67:25). Яхве свободно проявляет Свою святость и за пределами завета. Нарушение завета со стороны народа не нарушает Божественной святости. Бог свят, и поэтому Он решает войти в завет, человек, напротив, может стать святым, лишь войдя в завет. В Израиле существуют отдельные лица и объекты, которые более других наделены Божественной святостью. Притом Ветхий Завет говорит о святости объектов как о святости не безличной, но дарованной Яхве, т.е. святости в силу отношения с Ним. Яхве даёт Свой Закон для освящения народа (Лев 22:31 и сл.). Израиль, напротив, не должен предаваться порокам хананейских племён, не должен совершать браки с иноплеменниками и обязан «предавать заклятию» всё, что может осквернить его (Втор 7:1–6). Сила его не в войсках или в искусной дипломатии, но в вере в Яхве, Святого Израилева (Ис 7:9). Израиль обязан Ему не только Своим выделением из других народов, но и своей безопасностью (Ис 41:14–20; 54:1–5), достоинством (Ис 43:3–14; 49:7) и несокрушимым упованием (Ис 60:9–14). Святость, наконец, становится принципом нравственного совершенствования. У пророков и во Второзаконии неустанно повторяется, что приношения жертвы за грех недостаточно, чтобы угодить Богу, но что требуются правда, послушание и любовь (Ис 1:10–20; Втор 6:4–9).