В этом направлении проповедь Исайи имела успех: Езекия сделал попытку очищения культа, по крайней мере, в столице (4 Цар. 18). Исайя лично сделал первый шаг к основанию «спасенного остатка», сплотив вокруг себя тесную группу своих учеников и сторонников. Она не распалась и после смерти пророка и продолжала его дело. Это – первый опыт отделения истинного Израиля от Израиля только по имени. После Езекии, при его сыне Манасии (698–643 гг. до н.э.), поднимается сильная реакция против реформы. Привычный народный культ Ягве снова берет верх, а господство Ассирии имело следствием нашествие ассирийских богов, которые водворялись теперь в самом Иерусалимском храме (4 Цар. 21). Народ, очевидно, кроме удовольствия от этого, ничего не чувствовал, т.к. долгое царствование Манасии прошло замечательно мирно, при особой любви к нему народа (4 Цар. 21:24). Решительная перемена произошла при внуке Манасии Иосии (640–609 гг. до н.э.). В это время политическая обстановка получила иной вид. Скифы нанесли страшный удар Ассирии и прошли даже до Египта (в 626 г. до н.э.). Опасность миновала Иудею, но впечатление, произведенное диким нашествием, было сильное. Вспомнили угрозы пророков. Пророческая партия, замолкшая при Манасии, снова ожила. В 621 г. до н.э. первосвященник Хелкия нашел в храме книгу закона, видимо, только в это время написанную и выданную за произведение Моисея. Она была немедленно принята царем и народом. В результате все «мерзости» времен Манасии были уничтожены, культ вне Иерусалима и храма отменен, высоты уничтожены, а жрецы их переселены в Иерусалим, где они стали исправлять при храме низшие должности. Храм на Сионе объявлен единственным законным святилищем, иерусалимское жречество – монопольным совершителем культа Ягве. Пророческая партия торжествовала. Второзаконие, помимо ритуальных предписаний, излагало, главным образом, основы права в духе пророческой проповеди; но в то же время оно положило начало иерократии. С реформой Второзакония менялся основной тон духовной жизни народа. Она была первым шагом от профетизма к иудаизму. Религия в ней теряла натуралистический, бытовой характер и становилась законом. Совершался полный разрыв с прошлым. Явившись результатом проповеди пророков, Второзаконие, по существу, было враждебно их духу. Уничтожение народного культа возвысило Иерусалимский храм и его жречество. Пророки подпали под цензуру жрецов, их моральная проповедь уступает место националистическому партикуляризму и мертвому ритуализму. С Второзаконием впервые на сцену еврейской истории является священная книга как законченное откровение Божества, с которым должны сообразовываться индивидуальные верования. Еврейская религия становится религией книги вместо свободного самооткровения Ягве через пророков. Последние, в сущности, становятся теперь и не нужными, т.к. гораздо важнее их должны быть книжники и истолкователи закона. Спокойное царствование Иосии, в связи с подъемом, вызванным реформой, пробудило надежды на исполнение пророчества Исайи о возвышении Иудеи и появлении Мессии. Но нравственные требования Второзакония воспринимались слабо, и в гору шли только национализм и политические притязания. Против этого, главным образом, и восстает пророк Иеремия, который утверждает, что Иудея не лучше Израиля, и что суд неизбежен. Иеремия видел исполнение своих предсказаний. Иосия пал в 608 г. до н.э., втянутый патриотической партией в войну с египетским фараоном Нехао II. После взятия Ниневии (608 г. до н.э.) и победы над египтянами с севера стал угрожать новый враг – халдеи Набопаласара и Навуходоносора. Началась агония Иудейского царства. В 597 г. до н.э. первая партия пленных, с царем Иехонией во главе, отправилась на берега Тигра и Евфрата, а в 586 г. до н.э. последовали окончательное падение царства, разрушение Иерусалима и новые переселения. С бодрой надеждой на скорое освобождение проводил Иеремия своих соотечественников на чужбину. Эпоха плена была временем завершения законнической реформы Второзакония. Оторванный от родной почвы, еврейский народ устремился к анализу выработанного в прошлом духовного материала. Практической задачей при этом было спасение себя от слияния с массой чуждого населения, а средством для этого было создание общины верных, живо сознающих свою обособленность от остального мира.