Новгородский архиепископ Антоний, посетивший в конце XII – начале XIII в. Царьград и оставивший нам свой «Царьградский Паломник», сообщает, что в его время в храме св. Софии он видел «блюдо велико злато служебное Ольги русской, когда взяла дань, ходивши Царьграду». Из этого видно, что Ольга достаточно щедро «отдарилась». Не исключено, что сделала она это не совсем добровольно, а подаренные милиарисии – всего лишь часть изощренного и лукавого византийского придворного ритуала. Можно предположить, что блюдо Ольга подарила храму до приема у императора в надежде на благосклонность Двора, возможно, она ничего и не дарила, а склонные к самовосхвалению византийцы сами это выставили напоказ.

Но остается общепризнанным факт: весь сезон с апреля по октябрь 957 г. Ольга «проболталась» со своим караваном на водах Босфора и Золотого Рога, но никакой выдержкой и долготерпением не добилась того, что искала. Из нашей летописной фикции достаточно ясно вырисовывается претензия обрусевшей варяжки. Она мечтала о том же, чего определенно добивался потом князь Владимир: брачных связей своей варварской династии с византийскими царями, чтобы раз и навсегда выйти из «черного тела» «варваров» и стать династическими аристократами. На мировой политической бирже того века только византийские басилевсы были единственными бесспорными аристократами.

Неполучение от византийского двора ожидаемой чести лишило ее шансов на победу над языческой партией киевских варягов. Христианство и было той новой идеологией, которая способна была противостоять язычеству и без которой победа над сильным врагом была немыслима. Возможно, Ольга искала матримониальных отношений с басилевсами, чтобы поддержка Византии была надежней в ее борьбе с праславянской партией. Не исключено также, что язычество было всего лишь знаменем, выставленным в пику принимавшим христианство варягам. Ольга и те, кто за ней стояли, искали дружбу и родства с Византией, но именно для того, чтобы натравить ее на Святослава.

В окружении Ольги среди варягов, уже принявших христианство, были послы и гости из районов Западной Европы, христиане римского папы, которые искренно приходили к мысли, что если они привлекут в Киев западных миссионеров и епископов, то и Ольга преклонится перед свершившимся фактом. Пользуясь существующими коммерческими и политическими сношениями с западноевропейскими государствами, эти варяжские элементы очередных посольств задумали предпринять нечто на свой страх и риск. А именно: злоупотребляя своим посольским положением, выдать свой авантюрный план за прямое поручение Ольги. Русская летопись об этой бесславной авантюре хранит скромное молчание, а западные летописцы громко кричат.

Один из них в летописи «Продолжение хроники Регинона Прюмского» сообщает под 959 г. о том, что «послы Елены, королевы ругов (немцы по созвучию отождествляли название «русь» с германцами-ругами, обитавшими на Дунае в середине I тыс. н.э.), крестившейся в Константинополе при императоре Романе, явившись к королю, притворно, как выяснилось впоследствии, просили назначить их народу епископа и священников». То, что не сделали Константин Багрянородный и его сын Роман, должен был сделать Оттон I, благо он претендовал на то, чтобы восстановить Западную Римскую империю, подобно Карлу Великому. Епископ Адальберт (который, возможно, и был автором «Продолжения хроники Регинона») отправился в Русь лишь на следующий год, и Оттон «снабдил его всем, в чем он нуждался».