Однако многочисленные исторические документы, например, свидетельства персидского географа Ибн Хордабеха (80-е гг. IX в.), говорят о том, что ни варяги, ни викинги, ни росы не относились трепетно к таинству крещения и охотно выдавали себя за христиан, если им это было выгодно. Более того, они крестились порой неоднократно, чтобы получить крещальные дары, и обижались, если находили их недостаточными.

Так, франкский император Людовик (814–840 гг.), прозванный Благочестивым, предпринял активные попытки крестить норманнов – «северных варваров», но однажды во время раздачи крещальных даров один из викингов возмутился, заявив, что двенадцать раз принимал крещение, но ни разу подарки не были такими бедными. Это известие из Франкской летописи позволяет лучше понять то, о чем наша летопись стыдливо умалчивает.

Далее Начальная летопись, не пытаясь дать никакого объяснения всей предшествующей идиллии о крещении киевской княгини от византийского патриарха, внезапно как бы отдергивает завесу и ошеломляет лаконичным и прозаическим известием о том, как Ольга резко и грозно устраивает дипломатический разрыв с греческим правительством, прогоняя пришедшее к ней в Киев греческое посольство. Становится ясным, что предшествующая идиллия есть официальная фикция для записи в «казенный» протокол. И что на самом деле поездка в Царьград принесла Ольге большие разочарования в осуществимости тех замыслов, которые были свойственны ее личному характеру.

Более объективным контрольным документом о действиях и переживаниях русской княгини в греческой столице служит холодная секретарская запись об обстоятельствах придворного приема русской княгини. Эта запись внесена в произведение императора Константина Порфирогенета «De ceremoniis Aulae». Из протокола видно, что официально почтительный ритуал приема был выдержан, но ничем не отличался от столь же сухого, сдержанного приема, данного перед тем сарацинскому послу. Ольга именуется своим скандинавским именем Ельга (Helga), княгиня русская. Прием состоялся в среду 9-го сентября 957 г. Вошедшей княгине было указано место, близкое к императору, на которое она «сев говорила с ним, о чем ей было нужно». При ней был переводчик. Ее свите были розданы денежные подарки: племяннику вручено было 30 милиарисиев, ее ближайшим секретарям и фрейлинам по 20, «людям Святослава» — по 5 (милиарисий – денежная единица). Кроме династической свиты, Ольгу сопровождало и многочисленное «общественное» представительство от самой русской нации. А именно: 20 послов и 43 чиновника. Эта группа в 63 человека и два их переводчика получили по 12 милиарисиев каждый. Очень показательно, что не в ряду переводчиков и не в толпе прочих депутатов фигурирует «пресвитер Григорий», которому византийский двор дарит сравнительно грошовую сумму: 8 милиарисиев, ниже, чем переводчикам и прочим послам. Ему выплачена сумма, равная тем подачкам, которые были розданы 18 служанкам Ольги, хотя самой княгине во время совместной трапезы было поднесено 500 милиарисиев. Ясно, что скромная, но подчеркнутая фигура в свите Ольги священника свидетельствует или о том, что Ольга уже была крещена, и Григорий был ее духовником и придворным капелланом, или это был только ее катехизатор (т.е. наставник в вопросах веры). Выходит, что Ольга тем самым демонстрировала свою готовность креститься. Кроме того, Ольга названа своим скандинавским языческим именем – Хельга. Наконец, немаловажным для церемониала обстоятельством было устройство стола во время приема – делить трапезу можно было с единоверцем, иноверцу нужен был отдельный стол. Ольга была удостоена совместной трапезы с императрицей, значит, по крайней мере, на момент приема она уже была крещена.