По мнению многих учёных, в «Ипатьевском» и «Хлебниковском» списках отразилась ещё одна, третья, редакция «Повести временных лет…» (около 1118 г.); другие исследователи отрицают наличие особой третьей редакции. Летописание Южной Руси XII в. (после окончания «Повести временных лет…») отразила так называемая Киевская летопись – текст «Ипатьевской летописи» за 1110–1190 гг. В окончательном виде Киевская летопись представляет собой обширный свод конца XII или начала XIII в., содержащий наиболее объёмные в раннем летописании повествования о военно-политических событиях и дающий представление о значительном круге чтения его составителя, который цитирует многочисленные переводные памятники – сочинения Иосифа Флавия, Иоанна Малалы и др. Исследователи полагают, что в составлении этого свода принимал участие выдубицкий игумен Моисей. Среди источников Киевской летописи были летописные записи не только Киева, но и других городов – Переяславля-Южного, Чернигова, Галича, а также городов Владимиро-Суздальской Руси. Сравнение текста за XII в. в «Ипатьевской» и «Лаврентьевской» летописях обнаруживает значительные совпадения, которые обусловлены использованием как южнорусской (переяславской) летописи во Владимиро-Суздальской Руси, так и, наоборот, владимирского материала в Киевской летописи. При этом в ряде случаев «Лаврентьевская летопись» передаёт более ранние чтения, нежели «Ипатьевская». Исследователи полагают, что напрямую к Киевскому своду конца XII – началу XIII вв. восходит «Московский свод» конца XV в., в котором сохранился ряд известий, выброшенных в «Ипатьевской летописи». Киевская летопись доводит изложение до 1200 г., однако некоторые учёные в других летописях усматривают остатки киевского летописания за первую треть XIII в. «Галицко-Волынская летопись» (текст «Ипатьевской летописи» за 1201–1292 гг.; в действительности первые события, описанные в этой части, относятся к 1205 г.) состоит из двух частей: галицкой (до 1258 г.) и волынской (1259–1292 гг.). Этот текст в отличие от других летописей в оригинале не был разбит на погодные статьи (в таком виде он дошёл до настоящего времени в «Хлебниковском списке», в «Ипатьевском» – явно вторичная, искусственно сделанная годовая сетка). Исследователи отмечают, что повествование «Галицко-Волынской летописи» отличается связностью, сюжетностью, вниманием к фигурам конкретных князей, что дало повод рассматривать этот памятник как серию княжеских биографий. Как и в Киевской летописи, в «Галицко-Волынской» есть целый ряд заимствований из переводных исторических сочинений. При этом (в отличие от большинства других летописей) здесь нет систематических сведений по церковной истории. Исследователи не исключают, что оригинал памятника имел миниатюры. Фрагменты более раннего галицкого летописания (XII в.) вошли в состав Киевской летописи. В Новгороде летописные записи делались уже с середины XI в., но, скорее всего, как полагают исследователи, это были лишь краткие заметки, сохранившиеся в Синодальном списке «Новгородской первой летописи» (ср., однако, гипотезу А.А. Шахматова о новгородском своде середины XI в., который отразился в целом ряде памятников, включая «Повесть временных лет…»). Первый новгородский свод, соединивший киевский материал с местным, исследователи готовы датировать 1090 гг. или 1110 гг. (Тимофей Валентинович Гимон). С середины 1110 гг. в Новгороде начали систематически, из года в год вести летопись, пополнявшуюся до XV в. (её оригинал до нас не дошёл, но к ней восходят оба извода «Новгородской первой летописи», а также летописи новгородско-софийской группы).