Наряду с непосредственными авторами летописных записей большое значение имел патрон (заказчик) летописной работы. Это могли быть митрополиты, (архи)епископы, князья и, вероятно, настоятели монастырей. Начиная с XV в. у исследователей есть основания говорить и о частной инициативе, например, отдельных монахов, в составлении летописей. Местом ведения летописей, как правило, были кафедральные соборы (как в Новгороде и, вероятно, в Ростове) или монастыри (например, Киево-Печерский, см. Киево-Печерская лавра). Летописи включают сообщения о событиях самого разного рода: о сменах князей, смертях, рождениях и браках членов княжеского рода, междоусобицах, городских волнениях, княжеских преступлениях и т.п., о войнах с иноплеменниками, сменах посадников и тысяцких (в Новгороде), поставлении церковных иерархов, строительстве, поновлении и росписи церквей, об основании монастырей, о необычных природных явлениях, знамениях и бедствиях (пожарах, голодных годах, эпидемиях и т.п. событиях), и многое другое. Исследователям не вполне ясно, как древнерусские книжники и их патроны представляли себе цели летописания. Прямые свидетельства на этот счёт отсутствуют (кроме, пожалуй, известия ряда летописей о том, что в 1432 князь Юрий Дмитриевич доказывал в Орде свои права на великое княжение «летописцы старыми списки и духовною отца своего»). В качестве гипотез предполагались задачи политико-идеологические (обоснование прав на власть, прославление династии и т.п.), политико-юридические (фиксация прецедентов), церковные (запись дней смерти или основания церквей для последующих служб и т.п.), эсхатологические (запись деяний людей для Страшного Суда [Игорь Николаевич Данилевский]) и др. Исследователи отмечают, что говоря о функциях раннего летописания, важно иметь в виду, что нет сведений о тиражировании этих текстов (и, следовательно, о сколько-нибудь широком круге их читателей), скорее всего, они были в одном экземпляре в соборных церквах или крупных монастырях. Исследователи полагают, что переработка летописного текста не всегда подразумевала его переписку: книжники могли заменять отдельные тетради, вставлять листы и т.п. С XV в., когда переработка и копирование летописей приобрели большие масштабы, у исследователей есть основания говорить о росте политического значения и тенденциозности летописей. Все ранние летописи написаны на церковнославянском языке со значительным элементом живой восточнославянской речи (по Виктору Марковичу Живову, гибридный церковнославянский язык). При этом язык конкретных летописцев может довольно существенно различаться (в том числе и по признаку использования восточнославянизмов, диалектизмов и др.), что даёт исследователям основания для лингвистической стратификации летописей. В летописании использовалось летосчисление от Сотворения мира, как правило, константинопольская эра, для которой дистанция от Сотворения мира до Рождества Христова составляет 5508 лет (см. в ст. Хронология).