Для описания соединения двух природ в Ипостаси Логоса он разработал новую богословскую терминологию, создав множество неологизмов: «существовать вместе», «сосуществовать» (человеческая природа была воспринята как природа, сосуществующая вместе с природой Слова в Его собственной Ипостаси); «существовать в...», «воипостазировать» (плоть Христа имеет своё существование в Слове), Слово воипостазировало человеческую природу в Свою собственную Ипостась, а не в ипостась простого человека; «делать лицом или даровать личное бытие» (Слово наделило лицом человеческую природу); Леонтий Иерусалимский также говорит о единении  и сложении природ во Христе; употребляет такие выражения, как «перенесение одной природы в другую ипостась»; использует отглагольные прилагательные, например, воипостасный, безипостасный, соипостасный, или сложные слова: самоипостасный, иноипостасный. Столь тщательно разработанная терминология была призвана подтвердить, что человеческая природа во Христе не имела собственного существования вне Ипостаси Логоса (не была самоипостасна или иноипостасна), вместе с тем она была не безипостасна (т.к. природа существует лишь в ипостаси, и таковой ипостасью для неё был Логос). Термин «воипостасное» у Леонтия Иерусалимского «помимо значения реально и конкретно существующего указывает... также на то, какое именно конкретное существование имеет человеческая природа Христа, то есть что она приобретает своё конкретное существование, «актуализируется» в ипостаси Слова». Уэш полагал, что, хотя этот термин начал вновь вводить в христологию Леонтий Византийский, именно Леонтию Иерусалимскому православная традиция обязана закреплением его второго смысла. Вопреки несторианам Леонтий Иерусалимский учил, что, если нечто ипостасно (т.е. существует), это не значит, что оно существует самостоятельно, т.е. является ипостасью. Подобно тому, как о каждой Ипостаси Троицы можно сказать, что она восущественна (т.е. имеет сущность), но не представляет отдельную сущность, нельзя говорить о трёх сущностях, так следует говорить и о двух ипостасных природах во Христе в одной Ипостаси. Таким образом, соглашаясь с несторианами в том, что нет природы без ипостаси, Леонтий Иерусалимский не считал необходимым признавать во Христе две ипостаси. С точки зрения несториан, единосущие возможно только между ипостасями одной природы, так что человеческая природа Христа, чтобы быть единосущной нам, должна иметь ипостась. Леонтий Иерусалимский на это отвечал, что такой ипостасью для неё и является Ипостась Логоса, две природы Которого пребывают в одной и той же Ипостаси. Предсуществовавшая от вечности Ипостась Логоса стала, согласно Леонтию Иерусалимскому, общей Ипостасью Его божества и «Господнего человека» (т.е. человеческой природы, собственной для Логоса и образованной Им для Себя). Таким образом она стала общей для них и сложной (не потому, что стала составной как состоящая из двух ипостасей, но по составу воспринятых ею природ). В свою очередь, человеческая природа во Христе имеет особенную ипостась по отношению ко всем остальным людям, и это Ипостась Логоса, а не какая-то другая ипостась. Такое исповедание Леонтий Иерусалимский называет «мерилом православия». Он неоднократно подчеркивал, что плоть, т.е. человеческая природа Христа, «никогда не существовала без Бога сама по себе только в собственной природе».